— Лучше не притворяйся! — сказал он. — Ты же от души желала, чтобы я сгнил в тюрьме!
— Никогда я не пыталась навредить тебе, Энрики, — принялась со страстью возражать Анжела. — Все это время я только и делала, что защищала тебя! И буду защищать тебя и дальше, хоть и знаю, что ты убил свою жену.
— Ты ненормальная, Анжела! По-моему, ты просто спятила! — заявил Энрики, отшатываясь.
— Я всегда была ненормальной, потому что сходила по тебе с ума, — с той же страстью продолжала Анжела. — Никто не будет любить тебя так, как я! Никто! Никакая Селести! Запомни это, Энрики!
И, глядя на эту совершенно потерявшую разум женщину, Энрики вдруг успокоился.
— А ты запомни другое, — сказал он. — Сядь и выслушай меня внимательно.
Он взял ее за руку и усадил в кресло.
— Мне тебя очень жаль. Ты больна и поэтому вправе делать все, что тебе вздумается. Делай все, что хочешь, но к нам с Селести это не имеет никакого отношения. Тебе никогда не разлучить нас. Никогда!
Анжела никогда в жизни не слышала такого голоса у Энрики. Он говорил спокойно, без всякого эффекта, но это спокойствие и было самым убедительным. Этот юбочник, готовый бежать за любым смазливым личиком и оставить любую красавицу ради следующей, теперь был уверен в своей привязанности, и к кому?! К гулящей девке!
Энрики вышел, тихонько прикрыв за собой дверь, словно и в самом деле имел дело с тяжелобольной. Анжела вызвала Одетти.
— Отмените назначенное на четыре совещание, — распорядилась она. — У меня срочная встреча.
Она успела сделать ответный ход, и ей было что сказать следователю.
В кабинет Машаду она вошла как всегда уверенная в себе.
— Может быть, вопросы, которые я буду задавать, покажутся вам нескромными, — начал следователь, — но нас в первую очередь интересует истина, поэтому мы вынуждены проверять все поступающие нам сведения. Свидетельница дона Селести Роша считает, что вы любите дона Энрики Толедо и готовы на все, лишь бы разлучить дону Селести с ее женихом.
— Да, это правда, я люблю Энрики Толедо. Но я никогда не знала, что любовь — это преступление, — сказала Анжела самым кротким тоном, на какой была способна. — И к доне Селести я не могу испытывать добрых чувств, это тоже правда, потому что с Энрики мы были вместе в юности, когда учились в университете, и снова сошлись после его развода. У нас все было хорошо до тех пор, пока не появилась эта Селести!
— Дона Селести обвиняет вас в том, что вы ее шантажировали, надеясь таким образом прекратить их отношения с сеньором Энрики Толедо, — начал проверять следующее утверждение следователь.