— Мне кажется, что все дело в Энрики. В конторе он под любым предлогом старается оказаться рядом с ней. — Сезар наклонился к собеседнице. — Я уверен: Энрики ее любит. Любит! Да и она его тоже.
— И мне так кажется. — Марта понизила голос. — Хотя дома Селести всячески его избегает. Знаешь, Сезар, я к ней очень расположена.
Они еще долго говорили о Селести и Гильерми, о Селести и Энрики. Сожалели о неудачно сложившейся судьбе Селести. Незаметно они отвлеклись от Селести и стали говорить «за жизнь».
Марта погасила верхний свет и зажгла лампу. Гостиная потонула во мраке, но их уголок сделался еще более уютным, а беседа потекла теплее и задушевнее. Между ними исчезли преграды, так мешавшие им все последнее время. Они снова чувствовали себя единым целым, и это вновь обретенное ощущение показалось им прекрасным.
Внезапно Сезар с таинственным видом покинул комнату и вскоре предстал перед Мартой с запыленной бутылкой в руках.
— Слава Богу, у меня хватило ума оставить здесь содержимое погребка. Он осторожно протер этикетку и, приблизившись к лампе, занялся ее изучением.
— Ты здесь столько всего оставил...
Сезар смутился:
— Если бутылки тебе мешают, я их, конечно, заберу, только там места, к сожалению...
Но Марта не слышала его. Она смотрела на пальцы Сезара, держащие бутылку, на запылившуюся золотую этикетку и тихо, очень тихо проговорила:
— Временами я спускаюсь в погребок и смотрю на стены, которые ты обклеил этикетками коллекционных вин или этикетками с бутылок, которые мы открывали по знаменательным событиям...
Сезар оторвался от бутылки:
— Дурацкая привычка...
Марта улыбнулась и откинулась на спинку кресла.
— Раньше мне тоже так казалось. Но после того, что случилось между нами, я изменила мнение. Теперь я часто спускаюсь в погребок, смотрю на стену с твоими этикетками и читаю историю нашей жизни. Все на этой стенке — рождение детей, поступление в школу, твои успехи, их университеты, женитьба Энрики, рождение внуков. Там все наши радости и победы, и оказалось, что их у нас было немало. Не знаю, как ты теперь оцениваешь прошлое и прожитое, но мне, несмотря ни на что, та наша жизнь вспоминается счастливой.
Сезар с улыбкой откупорил бутылку и наполнил бокалы светлым вином.
— Кажется, эта этикетка тоже найдет свое место на исторической стене, — он многозначительно посмотрел на бывшую супругу.
— Кажется, это зависит не только от меня.
Он поднес Марте бокал.
— Это зависит от нас, от нас двоих. Марта. — Сезар взял руки Марты в свои, и притянул женщину к себе.
Марта не сопротивлялась.
— Марта, ведь у нас все так плохо, а мне сейчас хорошо как никогда.