Ему отчаянно захотелось любви, близости женщины — он устал от одиночества.
Они пили вино и целовались, танцевали и пили. И он чувствовал, как горячи ее губы, как податливо тело, и ощущал себе скотиной. «Я ведь не люблю ее так, как ей этого хотелось бы! Так я люблю Селести — и ничего не могу поделать с собой»
— Анжела, я не хочу тебя обманывать.
Анжела закрыла ему поцелуем рот, не позволяя говорить дальше.
— Я сама этого хочу, Энрики. Я согласна на любые отношения между нами, хотя и оставляю за собой право в один прекрасный день разругаться с тобой.
Энрики молча смотрел на Анжелу, словно впервые видел ее, красивую, элегантную, темпераментную. Ему казалось, что любым своим прикосновением он вторгнется в чужую жизнь, в чужой мир. Энрики не желал разрушать этот мир, он лишь хотел создать свой собственный, пусть не мир, а мирок. И Анжела была ему необходима, Анжела, которая сидела напротив и ждала от него действий. А он сидел и колебался. Он, Энрики, раздумывал, что делать с женщиной, смотрящей на него влюбленными глазами!
— Я немного боюсь, Анжела. Не смейся, пожалуйста. Я боюсь, что наши отношения помешают работе.
Это были не те слова, которые ждала Анжела, она удивленно подняла брови:
— Ты хочешь сказать, что за рабочим столом я нужна тебе больше, чем в кровати?
— Я не хочу тебе врать, Анжела!
Она, не обращая внимания на его слова, наклонилась и поцеловала его.
Домой Энрики вернулся под утро — после клуба они поехали к Анжеле, чтобы еще выпить и поболтать. Энрики расслабился: негромкая музыка, его любимое красное вино Saint Eminion, красивая женщина, не сводившая с него любящего взгляда…
Он вдруг почувствовал себя прежним Энрики Толедо: соблазнителем и обожателем женщин. Почему бы нет? Он все честно сказал Анжеле, и она готова принять его условия — никаких обязательств. Все было как в старое доброе время: вино, музыка, легкая, ни к чему не обязывающая любовная интрига. «Интрига с лучшим другом?» — снова проснулся совестливый внутренним голос. «А почему бы нет?» — возбужденный Энрики отогнал все мысли и приник к Анжеле.
Дома он с удивлением обнаружил свет под дверью кабинета.
За столом сидел Александр и перелистывал толстенную книгу. Энрики подсел к брату. Ему вдруг захотелось рассказать Александру о свидании с Анжелой, о любви к Селести. Хотелось излить душу, а еще Энрики чувствовал необходимость оправдаться. Внутренний, совестливый, Энрики непрестанно колол его своими болезненными вопросами.
Александр с интересом слушал его. Энрики как на духу поведал брату о встречах с Анжелой, а закончил рассказ признанием в любви к Селести.