Этот вечер, как и следующий, они провели вместе: ходили ужинать в ресторан, потом, разогревшись, ехали танцевать в ночной клуб. А потом оказывались в уютной квартире Анжелы... Энрики видел, что романтическая игра, так привлекавшая Анжелу, оказывается нее куда более серьезным занятием. Игра для нее перестала быть игрой, захватила ее целиком и полностью. Все чаще в конторе при встречах с ним она оказывалась бессильной удержать себя в рамках деловых отношений. Она то дотрагивалась до него, то бросала томные взгляды, то просто нежно пожимала руку. Иногда, когда они оказывались наедине о его или ее кабинете, она не сдерживалась и позволяла себе большее. Энрики приходилось охолаживать ее.
— Анжела, здесь же офис, не та обстановка, кто-то может войти.
— Прекрасное место и время для безумных поступков. — Анжела расстегивала ему ворот рубахи и запускала под нее свои нежные пальчики.
Никогда прежде Энрики так не радовался телефонным звонкам, как в такие минуты. И никогда прежде он не был так доволен при виде печального лица Селести. Теперь он был уверен, что она безумно ревнует его к Анжеле, а значит, любит. Чутье охотника подсказывало ему, что желанная добыча скоро окажется в его руках. И чутье не подвело.
Анжела, в очередной раз приглашая его к себе, расписывала в красках все, чем собиралась соблазнять Энрики. Селести с документами стояла рядом и, опустив глаза, слушала щебетание Анжелы.
— Тебя будет ждать ванна с пеной, охлажденное шампанское и что-то еще...
Энрики для себя решил немного сбавить темп в общении с Анжелой, отчетливо сознавая, что, как только Селести сдастся на его милость, он на пушечный выстрел не подойдет к Анжеле. Но открыто, резко порывать с Анжелой он не хотел — в его правилах не было заведено оскорбительно-обидное расставание с женщинами. Со всеми своими пассиями он неизменно сохранял дружеско-приятельские отношения, несмотря на завершение любовной интрижки. Исключение составляла Вилма. И он ужасно не хотел, чтобы в это исключение попала и Анжела.
Ей, такой гордой и уверенной в себе, будет трудно примириться с его уходом к Селести. Анжела ведь не раз признавалась, что ревновала его к другим женщинам, а все время, предшествующее их роману, он только и говорил, что о своей любви к Селести. Как бы она ни утверждала, что готова к любым отношениям с ним, Энрики понимал, что Анжела будет тяжело переживать разрыв. А обижать ее, доставлять ей страдания он считал невозможным. Слушая ее соблазнительные предложения, ловя на себе призывные взгляды, Энрики искал повод, чтобы отложить свидание. И повод нашелся.