Увидев мисс Грэм, девушка подбежала к ней и, дружески обняв, повела ее в сад.
— Вот я и вернулась, Эмилия, — сказала она, укутывая слепую шалью. — Вы все время были одна?
— Почти что. Я страшно беспокоилась, как ты там бегаешь по городу в такую жару.
— Мне было не слишком жарко. А теперь-то как прохладно! И какая здесь прелесть после душного и пыльного города!
— Тебе нечего рассказать мне, Гертруда? — спросила Эмилия.
— Многое, но…
— Ты знаешь, что для меня это грустные вести, и не решаешься сообщить их, не правда ли?
— Я не настолько самонадеянна, дорогая Эмилия, чтобы думать, что это может вас опечалить; но со вчерашнего вечера, когда я передала вам слова мистера Уилсона и рассказала о своих намерениях, вы стали так грустны при мысли о предстоящей разлуке, что я усомнилась в разумности своих планов.
— А я, Гертруда, упрекала себя в том, что не сумела скрыть впечатления, произведенного твоими словами. Я не хочу, чтобы под моим влиянием ты изменила тому, что считаешь своим долгом. Мне, напротив, следовало одобрить твое решение.
— Дорогая Эмилия! — воскликнула Гертруда. — Я уверена: знай все, что происходит, вы убедились бы, что иначе поступить нельзя.
— Как? Что-то у миссис Салливан?
— Дела гораздо хуже, чем я вам говорила. Я и сама всего не знала. Сегодня я пробыла у нее весь день, так как мистер Уилсон задержал меня всего минут на пять; невозможно оставлять ее, такую слабую и болезненную, одну с мистером Купером, когда он в таком ужасном состоянии.
— И ты думаешь, что можешь ей помочь?
— Я уверена, милая Эмилия. Я прекрасно с ним лажу. Ведь он капризничает, как ребенок. Миссис Салливан делает все, что он хочет, не только из любви к нему, но и потому, что боится прекословить: он стал таким раздражительным. Она говорит, что у него появляются самые дикие фантазии. То он ночью собирается идти гулять, то настежь отворяет окна, а они ведь живут в нижнем этаже.
— Бедная женщина! Как же она с ним справляется?
— Да вот сегодня утром, когда я приехала, он вздумал растопить камин и навалил целую кучу угля — в такую-то жару! А миссис Салливан сидит и плачет. Ну что она с ним поделает?
— Ей надо бы иметь при нем здоровую женщину, а еще лучше мужчину, который смотрел бы за ним.
— Вот этого-то она и не хочет. Боится, что с ним будут грубо обращаться. К тому же ей неприятно было бы иметь у себя в доме постороннего человека — она так привыкла жить одна.
— Вот уж радость ей на новоселье! Странно только, что она раньше ничего не замечала. Ведь когда я была у них с тобой еще на старой квартире, мне уже тогда показалось, что старик не в своем уме.