— Ну, что там? Что-нибудь нащупал?
— Сейчас, минуту! Там как будто что-то скользкое. Не могу зацепить рукой.
— Скользкое? — опешил Себастьян.
— Ну, Режина! Вечно разбрасывает свои вещи! — Венансиу вынул небольшую пудреницу с зеркальцем и потряс ею в воздухе.
— И из-за этой ерунды барон почти месяц терпел громыхание под сиденьем, — рассердился Себастьян. — И когда она успела залезть в салон машины? — Его нос сморщился в смешную гармошку, и он опять громко чихнул.
— Будь здоров, пап! Что-то не нравится мне все это. Последнее время ты чихаешь, и у тебя постоянно слезятся глаза, когда ты садишься в автомобиль, хотя дома ты чувствуешь себя вполне сносно.
— Ты хочешь сказать, сынок, что у меня аллергия на собственную машину?
— А что? Вполне может быть! — Венансиу протянул отцу платок.
— Спасибо, сынок. У меня действительно такое ощущение, будто в нос закапали газировку. Все чешется. — Себастьян сморщился и еще раз чихнул. — И что ты предлагаешь? Отказаться от любимой работы из-за этого пустяка?
Венансиу решил промолчать, зная, что если скажет лишнее, отец рассердится и долго не будет разговаривать с ним.
— Ну, что ты молчишь? Боишься моей реакции?
— Нет, пап. С твоей машиной что-то не так, — он продолжал шарить иод сиденьем. — По-моему, там еще что-то есть.
— Ну, Режина! Придет сегодня домой, я ей устрою! — рассердился Себастьян. — Не удивлюсь, если ты обнаружишь там ее сумочку или колготки. Ну, что ты притих? Нащупал что-нибудь?
Ошеломленный Венансиу вылез из машины, держа в руках сверток, тщательно завернутый в пыльную и ветхую ткань.
— Это не Режина, — растерянно проговорил Венансиу и протянул отцу странную находку.
— Знаешь что, сынок, давай пройдем в гараж. Будет лучше, если мы с тобой все выясним без свидетелей, — Себастьян почувствовал, что сейчас произойдет что-то очень важное. Что-то, что может перевернуть его жизнь и жизнь его семьи. Он уже не сомневался, что это был прощальный сюрприз от доны Жозефы.
Сыну словно передалось странное состояние отца, он, не говоря ни слова, аккуратно разложил находку на небольшом рабочем столике, предварительно закрыв дверь на засов.
— Ну, что ты думаешь обо всем об этом? — спросил Себастьян. — Мне кажется, это картина. Картина, написанная маслом. Вот она, причина твоей «аллергии на машину».
— Картина? Странно, что такая вещь хранилась в столь неприспособленном месте.
Трясущимися руками Себастьян стянул ткань и замер в оцепенении. Он увидел то самое полотно, которое висело когда-то в гостиной доны Жозефы. На фоне контрастного и насыщенного морского пейзажа резко выделялись смуглые обнаженные тела девушек.