Глупую мою голову, набитую идиотскими истинами, спасло в тот момент лишь отсутствие рядом подходящей стены.
Как я презирал себя!
Какими называл словами!
Каким несчастным себе казался!..
И, конечно, не мог предположить тогда, что когда-нибудь скажу по-другому: как хорошо, что мне посчастливилось все это пережить! Что не захочу потом возвратить и перекрасить ни единое мгновенье, что – благодарный судьбе за все случившееся со мной – буду повторять вновь и вновь:
Нет, первая любовь, не сбывайся никогда! Останься болью, электрическим ударом в сердце – когда вдруг мелькнет в толпе похожий профиль, золотым летним дождем, сладким воспоминанием о трепете от первых прикосновений. Останься девочкой-недотрогой, пролейся не любовным потом, а слезами и стихами.
Поскольку человека, как установлено специалистами, формируют семья, улица и школа, а мы трем названным институтам, по мере сил, воздали должное и даже про любовь – сверх того – поговорили, эту последнюю главу можно было бы, наверное, не писать. Однако некоторые ранние воспоминания, а также недавние встречи не дают мне покоя и подталкивают если не на спор с авторитетами, то, по крайней мере, на кое-какие поправки и дополнения.
Прежде всего мне хочется рассказать про один интересный случай с учеником нашего класса Валькой Исаевым.
Семья и школа старательно формировали трудного человека Вальку. Особенно усердно работал в этом направлении его отец (то есть на самом деле отчим), который воздействовал на внутренний мир Исая посредством формирования его внешнего облика.
– Вот я тебе, черту, бока пообтешу! – говорил обычно отчим. После чего он хватал что под руку подвернется: ремень, хворостину или одно из орудий своего кустарного производства – сапожную колодку – и начинал в буквальном смысле обтесывать провинившемуся пасынку бока.
Казалось, от этого неустанного формирования тропка к Валькиной душе давно заросла лебедой, крапивой и прочим чертополохом.
Но так лишь казалось.
Однажды учительница прочла нам за два урока трогательную книжку «Нелло и Патраш». Валька на этот раз не мяукал, не кукарекал, не стрелял алюминиевыми пульками по затылкам отличников. Он слушал не шелохнувшись. А потом подошел к учительнице и отрывисто сказал:
– Дай книгу!
– Ты что это, Исаев, совсем ошалел?! – возмутилась Варвара Петровна. – Научись сначала разговаривать!
– Дай! – повторил Валька. – Ну дай!
– Иди, Исаев!.. Иди – не хулигань здесь, а то я тебя живо к директору отправлю! – пригрозила Варвара Петровна.
Валька отступился.
Но на другой день он пришел за книгой вместе с матерью.