Увидев подходившего отца, Роберт Робертович в азарте даже не поздоровался, а сразу закричал:
– О, фронтовик! Вот он сейчас покажет вам, как стрелять надо! Ну-ка, фронтовик, утри нос нашим снайперам!
Отец взял малопульку, выпростал из повязки левую руку, хотел приспособить ствол на сгиб ее, да неудобно получалось. Тогда он поднял легкую винтовочку одной рукой, прицелился – выстрелил. Банка, кувыркаясь и отблескивая, улетела в траву.
– От как надо! – гордо выпрямился Роберт Робертович. И кинул деду Столбовому связку ключей. – Сбегай – в сейфе у меня банку достань. Темная такая, с железной крышкой – узнаешь. И закусить чего-нибудь поищи.
А мужики уважительно загудели: вот это глаз! сразу видать специалиста! этот небось навалял немцев! дал им прикурить! а, снайпер, сколько фрицев-то положил?
Отец пожал плечами.
– Да кто его знает.
– То есть… Как это кто знает? Ты же стрелял? Или ты в обозе прятался?
– Стрелял. Там кругом стреляли.
– Ага, стрелял. Видели мы, как ты стреляешь. А немец-то, наверное, покрупнее банки?
– Покрупнее, – засмеялся отец. – Особенно, если с перепугу. Он тогда шибко крупный делается.
– Ну вот! Значит, видно все же… Ты стрелил – он упал. Или дальше побег.
– Да ведь это вам не стрельбище. Упал… Там их много падало. А чей он – твой, чужой… На него метку заранее не поставишь.
– Ну, хоть одного-то свалил? Лично? – Мужики заметно начали остывать.
«Свалил»… Отец вспомнил, как свалил он одного в сарае, палкой. Не про этот же случай рассказывать. Так-то и здесь можно воевать. Нарезался как следует, выбрал кол потолще и воюй.
– Не могу сказать, мужики, – честно признался он. – Было раз – стреляли почти в упор, а кто уж там попадал… Как говорится, в общий котел пошло… Да ведь я в боях-то совсем немного был – дней пять-шесть, – заоправдывался он. – Кабы побольше – может, и подвернулось что.
Мужики присвистнули:
– Шесть дней! Неделю всего!.. Где ж ты столько околачивался? Тебя вроде осенью забрали?
– Считай, уже зимой. По снегу.
– Ну да, по снегу. А снег-то когда упал? В ноябре… в конце.
– Пока довезли, – сказал отец, – то да се… Потом на формировании долго стояли. А с марта, как ранило меня, по госпиталям.
Вернулся дед Столбовой, принес банку со спиртом, две алюминиевые кружки и пучок зеленого луку.
Мужики выпили, захрумтели луком. Разговор повернулся на другое.
– Ну а как там… вообще? Насчет кормежки как? В госпиталях, например?
– В госпиталях как… Один совсем не ест: принесут, поставят и обратно унесут. А другой, который поправляется, – тому вечно не хватает.
– Это понятно: раз ожил человек – тут ему только подставляй. А вот где лучше кормят: в госпитале или в строю?