За сопками, за перевалом (дорожники все-таки потрусили песочком, и Коля смело гнал свой ЗИЛ), открылась деревня. Не деревня, собственно, а рабочий поселок, по официальному статусу: пять тысяч жителей. По европейским масштабам – городок. И немалый. Но все же деревня – куда денешься. Разбросанная: из конца в конец час пешего хода.
Брат Константин встретил их у калитки дома, выскочил на шум мотора, догадался. Почерневший, щеки запали, в усах – седина (вроде бы Артамонов не замечал ее раньше). Сейчас он выглядел на все свои сорок, хотя обычно ему давали меньше.
Зашли в дом.
– Братуха, – тихо сказал Константин. – Извини, что с этого начинаю… Водки не привезли? Запеклось все. – Он, скривившись, помял горло.
– Водки нет, Костя. Мы же рано выехали. А денег – куча.
Артамонов, правда, приехал с деньгами. Как раз перед этим перечислили ему аванс за одну небольшую книжонку. Он сбегал вчера в сберкассу и снял почти все, что там оказалось. Оставил маленько на хозяйство. Думал из этих денег послать сколько-нибудь матери. Он ей регулярно не помогал. Изредка, с какого-нибудь гонорарa, высылал сразу сотни полторы-две. Стыдился, что мало. И еще больше стыдился, когда мать потом, при встрече, говорила ему: «Сынок, да зачем ты? Такие-то деньжищи! У тебя своя семья, да Михаилу еще помогать надо…» Для нее это были «деньжищи». Господи!
В магазин они пошли вместе: еще не было одиннадцати, и Артамонову могли не отпустить, а Константина все здесь знали.
– С девчонками-то как управляешься? – спросил по дороге Артамонов.
– Соседка забегает. А в основном все на Тайке. – Это он говорил о старшей своей, семикласснице. – Хорошая девка растет. Не знаю, что бы делал без нее.
И еще спросил Артамонов настороженно:
– Костя… Когда это случилось?
– Вчера утром. Я на часы не поглядел – не до этого было. – Он стал рассказывать подробности, которые не успела сообщить Артамонову сестра: – Она ведь сюда приехала, чтобы в больницу лечь. У нее в последнее время ноги опять начали отказывать – тромбофлебит разыгрался. Надо было в стационар, а у Таськи там ничего не получалось: нет мест, подождите. А тут наш главврач, Володя, – молодой парнишка, но толковый, – говорит: «Константин Петрович, везите бабу Кланю (он ее хорошо знал), везите – я ее у себя положу». Ну, созвонились. Борька дяди Васин запряг своего жигуленка, притартал ее сюда… Думаешь, легла она? Фиг! «Пока Александру не выпишут – не лягу, и точка». И, конечно, к плите… – Константин помолчал. – Девятого утром – я спал еще (устряпался за эти праздники, провались они!) – поднялась раньше всех, напекла оладий, девчонок разбудила, меня, накормила всех. Стала уговаривать меня поросенка резать: давай, мол, пока выходной. А то завтра опять закрутишься… И вдруг ей плохо сделалось. Я «скорую» вызвал – у меня телефон теперь дома… Ты знаешь, она еще сама до машины дошла… А не довез я ее буквально двести метров. Тряхнуло на какой-то ямочке, она захрипела, глаза закатились – и все! В считаные секунды…