Наконец она открыла дверь комнаты Антониу и замерла в изумлении, увидев, как Отавиу роется в письменном столе.
— Что ты здесь делаешь, Отавиу? — промолвила она еле слышно.
Он оторвал взгляд от какого-то документа, внимательно им изученного, и произнес с озорной улыбкой:
— Я искал чистую бумагу, чтобы написать объяснение в любви к тебе. Но пока не нашел...
Алекс облегченно вздохнул, и Гонсала смутилась.
— Перестать, Отавиу! Ты всех нас напугал. Пойдем к Бетти, она тоже волнуется.
— Да? А из-за чего?
— Но ты же так внезапно исчез и долго отсутствовал. Мы подумали, что тебе стало плохо.
— Нет, мне здесь очень хорошо! — Взяв ее под руку и уютно притиснувшись к ней бочком, произнес Отавиу. — Я бы хотел остаться в этом доме навсегда — вдвоем с тобой.
Но... чтобы жить с больным человеком, надо самой заболеть...
Алекс, услышав такие речи, поспешил удалиться.
А у Гонсалы почва поплыла из-под ног.
— Отавиу, я не знаю, что и думать, — произнесла она, — иногда мне кажется, что ты просто притворяешься…
Она хотела произнести: «больным», но Отавиу ей этого не позволил.
— Нет-нет, я действительно тебя люблю! — выпалил он, чтобы не обсуждать его минное сумасшествие, потом испугался своих слов, однако уже в следующий момент решил идти до логического конца и крепко поцеловал Гонсалу в губы. Она, как ни в прошлый раз, не оттолкнула его. Поцелуй их вышел долгим и страстным.
А поскольку это произошло уже в коридоре, то свидетелем их поцелуя стала Лукресия — глаза и уши Сан-Марино. Она тотчас доложила обо всем хозяину. Он не мог в это поверить и поначалу отругал ее. Потом, правда, поблагодарил за верную службу и велел продолжать наблюдения.
Отавиу же тем временем ехал домой и по дороге говорил Алексу:
— Она тоже меня любит! Сегодня я это понял с предельной ясностью!
— Я давно это понял, — пожал плечами Алекс. — А тебе удалось что-нибудь найти в столе у Сан-Марино?
— Ах, не хочется об этом говорить, — отмахнулся от него Отавиу. Я сейчас могу думать только о Гонсале.
Приехав домой, он увидели там лечащего врача Жувенала и его жену.
— Слава Богу, вы вернулись, — сказала она. — А то мы сидим здесь уже целый час и никак не можем его увезти: ему непременно надо с вами попрощаться.
— Не только мне, но и Теобалду, — поправил ее Жувенал. — Спасибо тебе за приют, Отавиу, и — за дружбу. Ничего не бойся, ты на правильном пути! И тебе, Алекс, спасибо. Мы с Теобалду опять навестим вас в скором времени!
Гонсала вновь рассказывала Флоре о своей встрече с Отавиу, о поцелуе и о том, как у нее заколотилось сердце и подкосились ноги. Флора сокрушенно качала головой, понимая, на какую тяжкую участь обрекает себя Гонсала, все больше втягиваясь в любовные отношения с психически нездоровым Отавиу.