- Може, грабанул кого, Ваш-бродь? – пробасил старшина городовых, царапая пальцем гравировку на портсигаре.
- Разберемся, - приосанившись, веско ответил стажер, пряча улику в пакет.
Огрызок сдавленно просипел, что видит мужика впервые в жизни.
- Опупел, Огрызок? – во все горло возразил тот. – Я ж тебе, выжиге мутному, спокон века хабар ношу, проклятущий ты клоп!
- Я опупел?! Хайни, пьянь ты подзаборная, что ж тебя черти сюда носят! Не брал я у тебя ни… - Огрызок осекся, глянул на суровых городовых и закончил тихонько: - ничего. Господа стражники, ни при чем тут я, все от доброты…
Стажер наслаждался мгновениями триумфа.
Все обстоятельства прояснились быстро. Пьянчужка Хайни был постоянным клиентом Огрызка, носил ему все, что попадалось под руку – от шкатулки покойной матушки до посеребренной сахарницы, хитроумно стащенной из летнего кафе в прошлом августе. Он не скупился на подробности мелких краж, резонно полагая, что светит ему за все художества максимум полгода исправительных работ. Зимовать на какой-нибудь тюремной лесопилке с гарантированной кормежкой всяко лучше, чем выживать в заснеженном Гетенберге, прячась от злых дворников. Метлой по загривку – малоприятные ощущения.
- А цацки енти я в канаве нашел, вот. Покажу, чего ж не показать. Туточки, неподалеку, под мостом…
Стажеру очень не хотелось лезть в припорошенную нетронутым снегом илистую грязь, скопившуюся под небольшим каменным мостиком через узкий приток Ристера. К тому же снег прошел ночью, а Хайни утверждал, что копался тут примерно час назад. Пришлось пожестче тряхнуть незадачливого воришку. Осознав радужные перспективы обвинения в разбое (а это виселица, без вариантов), Хайни побледнел и показал другой спуск под тот же мостик, за сараями. Там и нашли тело молодого мужчины в добротной одежде. Под теплым плащом обнаружилась ливрея с гербом Румянцевых.
Судя по состоянию тела, убили его не раньше утра, а скорее – часа три назад.
Как ни мечтал стажер о серьезном самостоятельном расследовании, его похлопали по плечу, похвалили и отправили дописывать протокол изъятия ценностей из ювелирной лавки. А дело досталось опытному следователю Лисину.
Он и отправился на место работы жертвы.
***
- Вы давали ему какие-то поручения за пределами дома, Елизавета Павловна?
- Д-да… - пролепетала Элиза, пытаясь вынырнуть из липкого ужаса. – Вы ведь знаете, я овдовела неделю назад. Григорий был камердинером мужа, заодно выполнял функции секретаря и доверенного лица. – Она говорила невпопад, не слишком надеясь, что следователь что-то поймет. Скорее, пыталась думать вслух, спрятать за потоком слов навалившийся страх. – Я велела ему собрать и отнести в канцелярию рабочие бумаги супруга, которые были в его кабинете. Господи Иисусе, молодой такой, они с Пьером ровесники…