Голос дамы-кавалергарда стал чуть ниже, более глубоким – на полтона, на четверть вздоха, на колебание огонька свечи.
- Мой предок прикрывал в бою спину Мстислава, - с намеком на распевность баллады говорила она. - Прадед оборонял Крайвиц с сотней бойцов. Потерял половину, но продержался полторы недели против тысячной армии, пока не подошли войска. Моя прабабка создала Имперский Художественный музей, а другая основала город-завод у истоков Ристера. Дед реформировал Университет Гетенберга, и теперь тут учат лучших инженеров в мире… - голос Бельской едва слышно зазвенел. – О делах моей семьи написано множество томов, а я была вынуждена от всего отказаться?! Здесь моя земля. Мой дом! Магия – не зло, она инструмент, и я хочу, черт возьми, основать свою Академию – здесь, в империи! Так понятнее?
- Да, - ответил на ее прямой взгляд отец Георгий. - Еще…
- Нет уж, - перебила его Бельская. – Спрашивал – дослушай. Когда Александр издал указ «О полезных колдунах», я приехала просто посмотреть, что это за принц-реформатор. И осталась, потому что одобряю его планы на развитие империи. Сословия, ограничения и правила, кому-как кланяться – это красиво, но девиз: «честь по заслугам». Это… - она пощелкала пальцами, подбирая слова, - это правильно. Так что, когда мне предложили вступить в Корпус – я не стала отказываться.
- Спасибо, - искренне поблагодарил отец Георгий. – Спасибо за честность. Так можно задать второй вопрос?
Бельская усмехнулась.
- Можно. Но потом ты мне объяснишь, к чему эта пародия на исповедь... Ох, прости ведьму, - спохватилась она. Было неясно, то ли дама-кавалергард искренне извиняется за бестактность, то ли это ирония.
Не дожидаясь ответа, она подлила чаю охранителю. Свою чашку Бельская больше не трогала, она так и стояла в выстроенном кругу.
Дымок закончил с творогом и отправился обследовать комнату. Тактичный зверь не стал сбрасывать с полок мелкие предметы, но обнюхивал очень тщательно. Рядом со многими распушал хвост – мол, смотри, человек, магия!
Охранитель проследил глазами за котом, поднял с пола ритуальную миску и переставил ее в раковину за занавеской. Вернулся, встал около стола и негромко спросил:
- Почему вы дали умереть мальчишке Румянцеву?
- С чего вы взяли, что я могла его спасти?! – вскинулась Бельская.
Охранитель покачал головой и не ответил. В глазах плясала память о солдатах, вытащенных ею с того света.
Бельская скривилась, как от незрелого лимона.
- Хорошо, - махнула рукой она, - назвался груздем – полезай в кузов. Хотя, в нашем случае, я скорее назвалась кружкой одного хирурга и полезла… полезла, в общем. Я расскажу тебе о мальчике. Но ты понимаешь…