С. В. “Огромный странноприимный дом”, как сказала Цветаева.
А. Д. Именно так. Странноприимный дом, в котором нет постоянного места никому. Который находится в непрерывном движении, что отражает даже само название “Я шагаю по Москве”, если подумать… Фильм, непредставимый без шпаликовской музыки. Шпаликов очень важный здесь персонаж, а ведь он тоже не москвич – он родился в Карелии и потом только приехал в Москву учиться… Это фильм, ухвативший ощущение какого-то мимолетного счастья именно потому, что его герои, как и сам город, находятся в постоянном движении. Они вообще не останавливаются.
С. В. А как вы оцените знаковость фильма Хуциева “Мне двадцать лет” (“Застава Ильича”) с его документальными съемками поэтических чтений в Политехническом?
А. Д. Да, безусловно, “Застава Ильича” – это культовая, эпохальная картина, важная прежде всего тем самым документальным моментом. Я человек другого поколения, но успел застать эти поэтические вечера в Политехе, которых давно уже нет, а Политех сейчас на ремонте. Включение элементов документальности придало дыхание реальности всему фильму, где есть вымышленные персонажи. Главная художественная задача фильма – ухватить время, смену поколений и времен. Фильм вышел на экраны в 1964 году, наступала “оттепель”, ее необходимо было почувствовать, пощупать. И пощупать ее реальность, а не имитацию реальности, как это было совсем недавно, в 1940–1950-х годах. Вы знаете это лучше меня.
Кстати, мне пришел в голову еще один важный московский фильм. Я говорил про войну в связи с фильмом “Летят журавли”, но ведь фронтовая тема есть во многих “оттепельных” картинах. Москва связана с войной не только потому, что ее защищают как столицу родины. В “московских фильмах” всегда слышится тема “уехать из Москвы – вернуться в Москву”, “приезжие – уезжающие”. И особенно остро – “уйти на войну и вернуться с войны”. Я вспоминаю один из великих фильмов, сделанный тоже на “Мосфильме”, – “Белорусский вокзал” Смирнова. Тема вокзала, само название, вокзал как символ – все это тоже по-своему очень-очень московское. В Москве символов достаточно. Почему, например, словосочетание “Белорусский вокзал”, в том числе благодаря фильму, вызывает больше тепла, чем, например, “Кремль” или “Собор Василия Блаженного”?
Другой фильм, который существует на границе “Москвы – не Москвы” – это, конечно, “Берегись автомобиля”, в котором тоже постоянно чувствуется движение, тревожность. Машина, средство передвижения, которая не может остаться на стоянке, она должна быть угнана из Москвы и послужить не накоплению капитала неправедного, а должна быть продана ради доброго, благого дела. В конце фильма и сам герой уезжает из Москвы, уезжает в тюрьму, – и оттуда возвращается. Финал с возвращением героя – одна из главных, первостепенных сцен советского кино. Как и многие другие московские комедии, это, разумеется, не комедия. Она лишь отчасти смешна, а на самом деле драматична.