Как и вчера не мог себя контролировать, когда увидел Анну с этим бледнолицым. Не стоило искать встречи, но ноги сами принесли Дениса к отелю.
Лена вскользь рассказала, как Савина уезжала от них. Художница часто глаза опускала, не договаривала многого, Денис был уверен. Стас тоже уходил от разговора: наверное, мстил за многолетние тайны.
Когда Анну укусила змея, после больницы Денис пошел прямиком в парикмахерскую и коротко остриг волосы, чтобы изменить себя, открыть то, что прятал много лет. Длинный шрам на лбу, напоминающий об аварии. Сейчас уже все равно. Пусть лучше он вспомнит ту старую боль, чем чувствовать настоящую. В тот день, когда Денис услышал Анин бред и имя другого мужчины, слетевшее с желанных губ, решил, что пора поставить точку. Тем более, с этой реакцией на турмалин им пришлось бы тягаться всю жизнь, а он не согласен на такие жертвы. Что ж, если Анна встретила другого, пусть будет счастлива, но сейчас хотелось убедиться, что этот Дима не опасен. Денис понимал, что они с Анной не могут быть вместе. Он — ее смерть, а она — его трагедия. Проза жестокой жизни.
Но сердце не слушалось, ему будто плевать на прическу, другую девушку в объятиях, словно принесенную в жертву ради того, чтобы забыться. Сердцу было все равно. Оно ныло, заливало кровью душу, сдавливало в тиски мысли. Денис не мог Анну выбросить из головы. Не получалось. Она стала настоящей раковой опухолью его чувств, что развивались стремительно и необратимо.
Не мог не заметить ее в такси. Разбитую и надломленную. И Денис сделал то, что должен был: наклонился и поцеловал Рыжую. Только, когда Анна приникла к стеклу в немом ужасе, сердце сжалось так, что Разумов едва сделал вдох. Ему казалось, что гниль уже выпирает из его груди, что он с головой погрузился в безысходность. Этот поцелуй, как настой полыни, оказался горьким и неприятным.
На повороте обернулся, надеясь увидеть еще раз ее глаза цвета моря, но девушка спряталась в салоне. Все. Поставлена точка. Денис верил в это.
А на следующий день хотелось выть, грызть стены, лезть на потолок, пить коньяк до беспамятства и проваливаться в тягучий бессвязный сон. Приходил Стас, звонил Влад, Настя прибегала и приносила воды, а он словно окаменел. Ничего не хотелось.
Через день, под вечер, сердце стало тянуть так, что уже никакая выпивка не притупляла этот странный магнетизм. Разумов умылся и бросился из дома. Просто, чтобы хоть издалека ее увидеть и успокоить душу.
И увидел. На свою голову. С другим!
Денис ехал не больше минуты и на развилке остановился. Куда дальше? Закрыл глаза и прислушался. Под ложечкой клокотала тишина. Ни единого шевеления или движения, ничего, кроме собственного дыхания. Сердце колотилось, предчувствие беды подступало к горлу и сдавливало удавом.