— Ты думаешь, что я виноват? Раскрой глаза, — говорил он. В его черных волосах путался серебристый свет луны. В красных глазах терялись печаль и боль. — Я скован условиями, законами и не могу делать то, что мне не дозволено. Могу пить только тех, кто облучен и принадлежит мне. Только тех, кто променял быструю кончину на продление жизни. Но она…
— Я не хочу тебя слушать, — зашипела Анна.
Дмитрий не останавливался:
— Этот ритуал — мой рок. Я вынужден проводить его раз в пятьдесят лет, чтобы не проваливаться в темноту. Но в тебе живет моя противоположность и лишь она может прекратит этот бесконечный круг. Шания — свет, Шедо — тень. Мы вместе должны быть, тогда мир войдет в равновесие, и никого не нужно будет пить. Никому не нужно будет умирать! Твоя жертва спасет всех, Анна!
— Я не буду тебя слушать! — гаркнула она и до белых косточек сжала рукоятку кинжала.
Дмитрий все говорил и говорил, а черная колба вокруг ширилась и двигалась, словно они в водовороте.
— Глоу вмешалась и связала вас с Разумовым. Но в тебе есть то, что заставляет тебя меня любить! Анна, ты ведь знаешь, что я говорю правду! Ты заблудилась в собственных снах, искала выход и не нашла. Разумов не давал тебе то, что мог подарить я, и ты чувствовала это.
— Ты несешь бред! Заткнись! Ты — убийца! Я любила Дениса, любила! А тебя — никогда!
Анна кричала и чувствовала, как слова разжигают в ней боль и чувства. Легче было ненавидеть и все вычеркнуть из себя, чем помнить любовь и сгорать вместе с ней. Безразличие отступило, и душу смяло от горя снова.
Дмитрий приблизился и коснулся холодными пальцами ее на щеки. Мерзкими и неприятными. Сжав рукоять в ладони, она собралась ударить.
— Прими меня. Шания…
— Я — Анна!
Мельком глянула на руку. Не может быть! Тот самый нож, которым был убит Денис. Взвыла. Стон показался таким громким, словно в ней проснулось невиданное чудовище.
Тьма хлынула в голову и, затопив глаза, сдавила щупальцами сердце и, будто выдрала его с корнем.
— А-ха-ха! Умница! — пророкотал Шедо. — Я знал, что ты на грани, но не настолько. Мрак ведь изнутри съедает, правда? А Глоу тебя просто подставила. С именинами, любимая!
— Умри, тварь! Я никогда с тобой не буду! — Анна замахнулась. Нож мягко вошел в призрачную плоть и растолкал черный дым. Дмитрий косо улыбнулся. Схватил липкими лентами-руками ее лицо и в миг обмотал тело.
— Думаешь, мне опасен твой детский ножик? Анна, ты была прекрасным носителем. Обязательно буду помнить тебя, всматриваясь в лицо Шании. Но она должна жить, а ты умереть. А теперь осталось самое простое, — он склонился и, прикоснувшись холодными губами, поцеловал ее. Упоительно долго, с наслаждением.