– Это боги улыбаются нам, – хвастался он. Собравшиеся стучали ножами по столу и скандировали имя Утера, повторяя за ним: «Конец засухе!» Один из дворян поднял кувшин с элем:
– За короля!
– За дождь! – закричал кто-то другой, и гости рассмеялись. Усмехнулся и Утер.
– О нет, друзья! Мы будем пить не за дождь, мы будем пить сам дождь!
– Да здравствует Утер! – грохнуло в ответ. – Да здравствует король!
Утер поднес бадью к губам и сделал долгий, сладкий глоток. С восхищением и аплодисментами гости наблюдали, как жидкость стекает по его ухоженной козлиной бородке к горлу, окрашивая торчащий белый воротничок в ярко-красный цвет.
В зале воцарилась тишина.
Утер нахмурился, опустил бадью и улыбнулся гостям скользкими от крови губами:
– Боюсь, мы немного пролили…
Дамы в страхе закрывали лица руками, и по глазам гостей Утер видел: что-то не так.
– В чем… – король взглянул на окровавленные рукава своего дуплета. – Что это? – он поставил бадью на землю и утерся рукавом, оставляя кровавые следы на одежде. – Что за фокусы?!
Дворецкий Утера побелел от ужаса.
– Эт-то вовсе н-не фокусы, Ваше Величество…
Утер опрокинул бадью, и река крови потекла по столу. Гости ахнули, некоторые закричали и бросились бежать, опрокидывая скамьи.
– Эт-то дождь, Ваше Величество, – чуть не рыдал дворецкий, – дождь, что обрушился на замок!
– Мерлин! – заорал Утер, пиная еще одну бадью, и еще, и кровавый дождь забрызгивал оловянные блюда и стекал на пол. В глазах короля стоял чистейший ужас, и, возведя глаза к небу, он взвыл:
– МЕРЛИН!
А в этот момент на вершине зубчатой стены одинокая молния рассекла бурю и ударила прямо в железный шест. Каскад энергии обрушился на железо, и ударная волна захлестнула Мерлина, швыряя его, распростертого и пылающего, в двери башни, прямиком в объятия огненного круга. Мерлин взревел в агонии, пытаясь освободиться от горящей одежды, и лакеи бросились ему на помощь, но буря не отставала. Потоки дождя схлестывались с пламенем, и черный дым проникал в легкие. Лакеи кашляли и размахивали руками, пока наконец из дыма не появилась фигура волшебника. Обнаженный, словно новорожденный, он сидел посреди комнаты, и ужасный ожог пузырился на его коже от самого правого плеча вниз по ребрам, через бедро и дальше. Борли и Чест в неверии отступили на шаг назад: по форме ожог был точь-в-точь рыцарский меч.
Нимуэ сунула руку в сверток и сжала потертую кожаную рукоять древнего меча. Широкое лезвие было потемневшим, покрытым зазубринами – должно быть, этим мечом сражались много веков назад. Она подняла таинственное оружие и ощутила, как вскипела кровь в жилах, когда на камень вскочил волк. Нимуэ отсекла ему голову одним быстрым движением, – тело рухнуло наземь, и прочие волкодавы отскочили в сторону.