«Мы сами себя в говно макаем и хотим, чтоб все радовались, — угрюмо подумал Максим, — а я впереди всех бегу с мегафоном и дорогу показываю… ну не идиот ли?!»
На высокую сосну рядом с ним сели две сороки, и их крики наполнили собой всю округу. Птицы возбужденно перепрыгивали с ветки на ветку, то сближаясь, то вновь несколько отдаляясь друг от друга, а их болтовня становилась все громче.
— Я реально глупее сороки, — Макс смотрел на прыгающих птиц, и ему стало немного легче, — те просто живут и радуются. И никого в дерьмо не макают… Сороки, а вы ложки тырите? — вдруг крикнул Макс, но птицы не обратили на него никакого внимания. Он был слишком далеко внизу, а они были слишком поглощены собою, чтобы отвлекаться на какого-то человечишку. — Вот ведь наверняка тырят, — с усмешкой пробормотал Максим. Он, конечно, никогда в жизни не видел сороки, летящей с ложкой в клюве, но сказка, услышанная в раннем детстве, неожиданно всплыла в голове.
Подгорный-младший наклонился, поднял с земли еще одну сосновую шишку и, сильно размахнувшись, кинул ее в сторону расшумевшихся птиц. До сорок он, конечно же, не добросил, зато потянул плечо, а шишка, ударившись о ствол дерева, упала вниз, обратно ему под ноги. Среагировав на шум, обе птицы улетели, а Макс остался стоять один посреди двора, потирая разболевшееся плечо.
Постояв немного в задумчивости, он достал из кармана мобильный и позвонил жене. Марина ответила не сразу. Максим уже хотел отключить телефон, когда гудки в трубке сменило молчание, потом послышалось сухое «Да?».
Макс почувствовал, что раздражение с новой силой охватывает его, голова становится тяжелой от обилия комбинаций обидных и резких слов, которые он мог бы сейчас сказать Марине, хотя она была ни в чем не виновата. Что означает вот это неласковое, неприветливое «Да?»? Она не рада его звонку? Учитывая, что они не разговаривали уже три дня после его последнего пьяного загула, это было вполне естественно. Хотя неужели за три дня она не соскучилась? А если вдруг Маринка на самом деле завела себе хахаля? Поубиваю обоих. А что, если она про моих девок знает? Надеюсь, не обо всех. А о ком? Отец явно в курсе. Хотя откуда он может знать? Но он может, он все может. Да что ж так все сложно?!
— Привет, Маринка! — как можно жизнерадостнее произнес Макс.
Столица, сорок две недели до Нового года
Тукай внимательно слушал президента, иногда делал пометки в блокноте.
— Послушай, Алексей, мы тут говорили с Батором по поводу предстоящей инаугурации…
— Не рано?
Президент недовольно сжал тонкие губы, нахмурился: