— Ну, так, — неохотно согласился Макс.
— А раз так, мы не можем утверждать, что она упала именно в результате применения к ней насилия, а значит, не можем и предъявить никому обвинения, во всяком случае пока. Да и вы сами с места происшествия скрылись, Максим Сергеевич. Сотрудников полиции сразу никто не вызвал, а теперь вы же нами недовольны. Нельзя же так! — Следователь поправил очки и сочувственно посмотрел на Максима. — Что касается версии убийства вашего отца теми же людьми из соображений мести…
— И что с ней не так? — возмутился Подгорный. — Я точно знаю, что они собирались мстить.
— На профессиональном языке это называется оперативной информацией, — улыбнулся полковник, — которую вы, кстати, собирать не уполномочены. А у следствия такой информации нет.
— Так, может, следствию надо не сидеть здесь улыбаться, а пойти и поискать эту информацию, — взорвался Макс.
Полковник хотел что-то ответить, но сдержался. Он задумчиво покрутил в руках ручку, отбросил ее в сторону, так что она откатилась на самый край стола. Круглое, доброе лицо следователя, больше напоминающего школьного учителя, стало грустным, уголки губ опустились, высокий лоб пересекли морщины.
— Давайте поговорим откровенно, насколько это возможно?
— Мы и так с вами говорим, и я весьма откровенен, — огрызнулся Подгорный, — только мои откровения, смотрю, вас не очень интересуют.
— Почему? — вполне искренне удивился следователь. — Мне по-человечески очень интересно выслушать вашу версию, более того, — полковник доверительно наклонился вперед ближе к Максиму, — могу сказать, что она вполне логична. Хотя вы сами признаете, что это лишь ваши предположения.
— Так давайте ее запишем, эту версию, и начнем ее отрабатывать, точнее, вы запишете и начнете. — Подгорный нервно сжимал кулаки.
Следователь снял очки, тщательно осмотрел линзы, потом так же тщательно протер их фланелевой тряпочкой, которую затем убрал в футляр от очков. Водрузил очки обратно на нос и печально покачал головой.
— У вашей версии, уважаемый Максим Сергеевич, есть только один недостаток, — он немного помедлил и снова с шумом вздохнул, — она не может быть принята как рабочая.
— Это почему же?
— Да потому. Потому что параллельные прямые не пересекаются. Это аксиома. Те двое, с кем вы ввязались в драку, действительно являются представителями Жамбаева в вашем регионе. А люди, представляющие интересы вступающего в должность президента, не могут быть замешаны в убийстве. Это тоже аксиома.
Следователь, волнуясь, вскочил на ноги и прошелся по кабинету, затем вернулся к столу и тяжело оперся на него руками.