В просторном помещении был двоюродный брат отца и советник Императора. Наконец-то! Я спасена!..
— Лорд Эмани! Дядя Одэлис!
Они чинно поклонились в ответ, избегая смотреть в глаза. Я насторожилась. Почему улыбается Карнеро? Почему так странно смотрят Галич и Санторо? Как-то похолодело внутри.
— …За покрывательство отступников и их поддержку Люция-Анна-Гаруш-Кабира Кхана си Эрерра приговаривается к политической смерти. И она, и все рожденные ею дети, лишаются титулов, званий, прав на владение землями и прочим имуществом. Данным указом титул и владения переходят следующему в праве наследования Одэлису Рокуи Кхана.
Я разучилась дышать. Как? Этого не может быть! Злорадные взгляды. Сочувствующие взгляды. Они все: люди и звери — смотрели на меня. Не мигая. Чтобы не пропустить ни единую эмоцию на моем лице. Чтобы потом всласть посмаковать, как я встретила весть о своем полном уничтожении. Не дождетесь! Сцепила пальцы в замок, чтобы скрыть дрожащие руки, и легким кивком признала решение императора.
Держись, Люция! Держись! Бумажка с росчерком Сарфоломея не опреснила твою кровь!
Дядя протянул ларец:
— Это принадлежало твоей матери.
С вежливо-презрительной улыбкой (спасибо отцу: научил так улыбаться!) аккуратно взяла костяную шкатулку.
— Поздравляю, досточтимый… лорд Кхана, с получением титула. Вы так долго об этом мечтали!
Дядю перекосило. Еще бы, это был нескончаемый источник шуток в нашем замке: когда Одэлис, что называется, примазывался к роду при каждом удобном случае. А я продолжала:
— …Уверена: вы с честью будете носить имя МОЕЙ семьи.
Он уже задергался, сжимая кулаки. Я с жалостью посмотрела на него:
— … Нам принадлежит три замка и девять домов в трех государствах, а капиталы в общей сложности приближаются к восьми миллиардам шелетов… Но вы преподнесли мне поистине бесценный дар: женские украшения семьи Селема.
Дядя поджал губы. Я повернулась к Советнику. Тот уже заранее приготовился.
— Великий император помнит о вашей помощи в поимке государственных преступников. Его милостью вам сохранена жизнь.
Я насмешливо выгнула бровь:
— Милость императора не знает границ! Мудрейший Сарфоломей день и ночь думает о благе своих подданных. Он наш любящий отец, который никогда не оставит детей своих на поругание врагам и мучителям.
Советник пристально посмотрел на окаменевшего оборотня.
Легкий кивок на прощание.
— Лорды, с вашего позволения. Пусть воссияет солнце удачи над империей Санос!
Они вытянулись по струнке.
Суки!
Я уверенно вышла из зала, успев заметить изумление на лицах имперских. Что? Шоу не состоялось?!