— Но как добраться? — вслух размышлял матрос. — Можно было бы вплавь, но от соленой воды вновь начнется кровотечение из раненой головы.
Вдруг он заметил чье-то фунэ, прикрепленное толстой цепью к бетонному причалу. Заглянул в лодку. К неописуемой радости, разглядел лежавшие там весла.
— Прости, Господи, мое прегрешение! — перекрестился богатырь. — Отродясь чужого не брал, но положение мое пиковое… Деться некуда!
Он играючи вырвал цепь из носового кольца, оттащил лодку к воде, вспрыгнул в нее и стал энергично и бесшумно грести. Чуть позже Василий с обезьяньей ловкостью взбирался на борт по якорной цепи.
Уже во время этого короткого путешествия по командам, раздававшимся на палубе, и некоторым специфическим выражениям матрос догадался: «К своим попал!»
Действительно, судьба, словно осудившая Югова на вечные испытания и приключения, вновь его испытывала. Он попал на знаменитую «Палладу», которая в 1850-х голах совершила плавание из Кронштадта через Атлантический, Индийский и Тихий океаны к берегам Японии. На борту фрегата находились вице-адмирал Е. В. Путятин и писатель И. А. Гончаров.
Таинственный занавес истории здесь опускается.
Лишь знаем мы, что в конце концов матрос очутился в Китае. Провел здесь несколько лет. И вот, битый, трепанный судьбой, подрядился он в Шанхае за проход до одесского порта палубным матросом на греческое судно «Патрос». Это место как раз освободилось перед отходом грузового судна, ибо предшественник Югова, матрос-китаец, напившись рисовой водки — замечательного крепкого напитка, знакомого Василию не понаслышке, свалился за борт и не выплыл.
И вот волны Желтого моря убегали за кормой, и, как поется, след их вдали пропадал. «Патрос» полным ходом приближался к родной земле, на которой согласно российскому законодательству матросу Василию Югову грозили самые суровые кары за неподчинение капитану и «бунт на корабле».
Судовое начальство было весьма довольно русским великаном, ломившим за троих. Англичанин-боцман, зная о намерении Югова покинуть «Патрос» в Одессе, уговаривал:
— Оставайся на судне, сделаю тебя старшим матросом. Русские моряки — отличные ребята. В море безотказные, на суше — драчуны отчаянные и всегда — верные товарищи. А ты к тому же по-английски, по-японски и по-китайски прилично говоришь.
— Домой хочу, — твердил Василий.
— Вольному воля, — согласился боцман.
Взобравшись на грот-мачту, Василий разглядел на самом горизонте узкую полоску земли и заплакал — это была Россия.
Если ждал матроса там караул, то вовсе не почетный. Но что делать, коли на чужбине сохнет душа россиянина!