Энджи кружила по кварталу, лишь на третий раз отыскав свободное место возле «Старбакса»: ей хотелось и из кафе видеть «Ниссан» с драгоценными коробками. Торопливо выбравшись из машины, она скормила счетчику монеты. Шел уже третий час дня. Надев сумку через голову, Паллорино побежала в «Старбакс»: дул холодный ветер, но дождь перестал. С бьющимся сердцем Энджи распахнула дверь.
Ее охватили тепло и аромат кофе. В зале было людно и шумно, за прилавком работала другая смена. Энджи даже вздрогнула от волнения, увидев пожилого китайца, склонившегося над газетой за маленьким круглым столиком.
Пробираясь между посетителями, Энджи подошла туда.
– Доброе утро, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал мягко.
Старик поднял голову. На вид ему можно было дать лет семьдесят пять, и был он маленький и согнутый, как вопросительный знак, в чересчур просторном для него твидовом пиджаке. Оттопыренные уши торчали, как ручки у кружки, из-под густого венчика белых волос, окружавшего блестящую смуглую лысину в старческих родимых пятнах. Под выпуклыми круглыми скулами рот казался впалым, словно беззубым. Глубоко посаженные карие глаза вопросительно смотрели на Энджи из-под маленьких очков в металлической оправе.
Энджи улыбнулась:
– Меня зовут Энджи Паллорино. Вчера бариста сказал, что вас можно найти здесь. Скажите, это вы владели рестораном китайской кухни «Розовая жемчужина»?
Старик нахмурился:
– Да, много лет. Ресторан принадлежал моей семье. Я работал в «Жемчужине» с ранней юности.
– Разрешите к вам присесть? Мне нужно кое о чем узнать.
Китаец снова нахмурился и поправил очки. Энджи отметила легкий тремор рук – от возраста или болезни.
– Я уже собирался уходить. Через пятнадцать минут начнется передача, я ее всегда смотрю.
Энджи напряглась:
– Я вас не задержу.
Поколебавшись, старик указал на свободное место напротив:
– Заказать вам еще чашку чая? – спросила Энджи, отодвигая стул. – Или что-нибудь еще?
– Нет, спасибо, я правда тороплюсь.
Энджи быстро заговорила:
– В восемьдесят шестом году ваш ресторан находился в этом помещении?
– И в восемьдесят шестом, и до этого. Родители открыли «Розовую жемчужину» в восемьдесят втором. Мы с сестрой продали ресторан всего пять лет назад. Это часть истории Ванкувера – при «Розовой жемчужине» сменилось несколько эпох.
Паллорино подалась вперед: