— Я не могу вам позволить бить госпожу Лусинду, — сказала она.
— Ула, я уже говорил тебе, что ты можешь стать свободной, — сказал ей Маркос, пытающийся взять в себя в руки. Но даже я видела, что это даётся ему с трудом.
— Нет, я буду служить госпоже Лусинде, — проговорила Ула, сжав кулаки.
Повисло напряжённое молчание. Эти двое, словно пытаясь переупрямить друг друга, играли в гляделки. Дядечка же вообще стоял в сторонке ниже травы тише воды.
— О! Какая-то повозка едет навстречу нам! — воскликнула я, надеясь, что это хоть немного разрядит обстановку. Если бы знала, что такое произойдёт, молчала бы в тряпочку насчёт этой Дианты. Хотя, по-видимому, я была права, во всяком случае Маркос явно был к ней не равнодушен.
Он же, бросив один быстрый взгляд в ту сторону, в которую я указала, обратился ко мне:
— Ты и теперь будешь утверждать, что ничего не помнишь? — голос его чуть дрожал от плохо скрываемой ярости. Даже интересно, что Лусинда такого ему сделала, что он готов удавить меня прямо на месте. Но судя по всему, прежняя владелица моего тела была ещё той стервой и проходимкой.
Я вздохнула, убедить Маркоса в том, что я совсем другой человек, не могла. По крайней мере пока.
— Естественно, буду! Это же правда, — сказала я как можно более твёрдо, но это было довольно трудно, так как рука Маркоса то и дело тянулась к эфесу меча. — А насчёт… — тут я сделала паузу, пытаясь сочинить хоть какую-нибудь отмазку, — того, что я сказала о Дианте, так я просто ляпнула первое, что пришло в голову. Я ничего такого не имела в виду.
— Раньше тебе удавалось придумывать более правдоподобную ложь, — усмехнулся он, одновременно пытаясь прожечь своим взглядом во мне пару дырок.
— Может быть потому, что на этот раз я говорю правду, — быстро парировала я. В этом совершенно незнакомом мире иметь врагов мне не хотелось. Любая самая незначительная ошибка могла обернуться очень неприятными для меня последствиями, мой прокол с Диантой был подтверждением этого. Но как изменить мнения Маркоса насчёт меня, я не знала.
— Да? Твои увёртки на мне больше не сработают, — произнёс он. И я ясно почувствовала, что теперь к его ненависти примешалось и презрение. — Если надеешься таким образом избежать наказания, то ничего не выйдет.
— Я даже не знаю в чём ты меня обвиняешь, — ответила я, понимая, что, возможно, стервозность Люсинды я недооцениваю, а значит, меня ещё ждёт много удивительных открытий.
Но пока выяснение отношений нам пришлось отложить. Повозка в сопровождении четырёх всадников поравнялась с нами. Ехавшие на лошадях мужчины как и Маркос были в кольчугах, но в дополнение ко всему на их головах красовался шлем с белым хвостом. Один из них, приложив кулак к груди, произнёс: