— Кого тут носит?
— Открыть, быстро! Военный патруль, проверка.
— Сей миг… — Послышался звук откинутого крючка, дверь чуть приоткрылась, и наружу высунулась борода. — Кто такие? Чего хотите?
Соколов отодвинул мужичка, властно крикнул товарищам:
— Проходите! Дед, дай веник патрулю, пусть снег с себя смахнут. И засвети лампу.
Хозяин воспламенил фитиль керосиновой лампы-линейки, затем протянул Бочкареву веник:
— На крыльце, на крыльце, говорю, снег с себя трясите…
Рядом, весело махая хвостом, крутилась дворняга.
При свете лампы «дед» оказался худощавым мужиком лет тридцати с густыми рыжими волосами, подстриженными под скобку, с торчавшей вперед остренькой бородкой, с бегающими карими глазками, подозрительно выглядывавшими из-под жидких светлых бровей, сросшихся на переносице. На нем было замусоленное исподнее белье с завязками на кальсонах.
Изба была просторная, перегороженная на три части, но какая-то мрачная, неухоженная. Нехитрые вещи и мужицкая одежда валялись где придется. Воздух стоял тяжелый, непроветриваемый, пахло квашеной капустой, тулупом и печкой. И резким контрастом всей неприглядной обстановки была высокая этажерка, заваленная книгами. Возле дверей висел телефонный аппарат.
Хозяин недовольно пробурчал:
— Вы какой такой патруль? В наших диких местах, кроме зверья, никого не водится.
Соколов произнес:
— Ищем беглых солдат, с поезда нынче сбежали.
Хозяин удивился:
— Надо же! И много убежало?
— Почти целый эшелон.
Хозяин удивился еще больше:
— Уже эшелонами бегают! Это в знак протеста против самодержавного строя. Ко мне беглые не заходили. Может, к стрелочнику Сереге Разумову, в четырех верстах отсюда. Шли бы лучше туда, может, и поймаете, кого надо. У него просторней, там и телеграфист сидит, а у меня лишь телефон.
Соколов полюбопытствовал:
— А зачем тут телефон нужен?
— А как же! Прогресс, без этого нынче никак. Положим, обнаружил я дефект рельсы. Что делать, куда бросаться? К телефону! Сообщил начальнику дистанции, те меры незамедлительно примут. А как иначе? А тут — пустыня, леса кругом, из дома не выйдешь: волки задавят. Развелось их нынче — пропасть. К дому не только по ночам — днем притаскиваются. А вы издалека идете? Прямо удивительно, как же вы прошли.
Соколов подозрительно прищурился:
— «Что» да «почему»! Хозяин, а ты, часом, не шпион?
Тот надул губы:
— Что такое себе позволяете! Какой я шпион?
— А зачем военную тайну выпытываешь? — Оглянулся на Бочкарева: — Проверь паспорт.
Бочкарев успел снять с себя шинель, зацепил ее на гвоздь в прихожей. Дружелюбно посмотрел на хозяина: