— Посланник у нас не бывает больше: о посланнике нечего и говорить, — ласково проговорила девушка. — Вам бы следовало знать это. Итак, теперь вы один из этих западных героев, и вы ездите верхом, стреляете и подвергаетесь всяким опасностям. Это непохоже на вашингтонскую жизнь. А старым друзьям вас очень не хватает.
Глаза девушки, невольно, слегка расширившись, остановились на блестящих кандалах.
— Не беспокойтесь о них, мисс, — сказал другой человек — все шерифы приковываются к арестованным, чтоб они не удрали. Мистер Истон знает свое дело.
— Мы вас скоро увидим опять в Вашингтоне? — спросила девушка.
— Думаю, что не очень, — проговорил Истон, — боюсь мои веселые дни прешли.
— Я люблю Запад, сказала девушка неожиданно. Ее глаза мягко сияли. Она смотрела в окно вагона.
Просто и правдиво, без тени светского кокетства, она заговорила:
— Мы с мамой провели лето в Денвере. Она неделю тому назад уехала домой, потому что отцу что-то нездоровилось. Я бы могла жить и быть счастливей на Западе. Мне кажется, что даже воздух здесь как-то мне подходит. Ведь не все дело в деньгах. Но люди всегда неправильно понимают это, и выходит как-то глупо…
Легкий вздох приподнял грудную клетку Истона.
— Послушайте, мистер шериф, — заворчал мрачный человек. — Это нехорошо. Я хочу пить и не курил целый лень. Вы все еще не наговорились? Проводите меня в курилку, пожалуйста, а то я помру без трубки.
Связанные путешественники поднялись на ноги, Истон все с той же улыбкой на губах:
— Не могу отказать в просьбе о табаке, — сказал он небрежно. — Это единственная страда несчастного. Прощайте, мисс Ферчайлд. Долг призывает, знаете-ли. — И он протянул ей руку.
— Очень, очень жаль, что вы не едете на восток — сказала она, приняв прежний светский вид. — Но вам, кажется, нужно ехать в Ливенворт?
— Да, — сказал Истон. — я должен ехать в Ливенворт?
Оба прошли по корридору в курительную. Два пассажира с сосед ней скамьи слышали почти весь разговор.
Один сказал — Этот шериф, кажется, хороший малый. Есть настоящие молодцы среди этих западных ребят. Но…
— Слишком молод для такой должности, неправда-ли? — заметил другой.
— Молод? — воскликнул первый, — да, но… О, да вы не заметили? Слушайте, вы когда-нибудь видели, чтоб шериф приковывал преступника к своей правой руке?.
А если бы девушка, оставшаяся в купе, могла слышать, что говорилось в курительной, глаза ее перестали бы сиять.
— Спасибо, — говорил Истон, — вы меня выручили в очень тяжелую минуту.
— Ну, ладно! — грубо отрезал «преступник». — Это не для вас. Вы подумайте, каким страшным ударом было бы для бедняжки узнать, что это я вас везу в тюрьму.