Сбоку, среди деревьев что-то шевельнулось, и я обернулся. Поздно. Что-то – кто-то – набросился на меня со спины, толкнул. Под весом чужого тела я рухнул на землю, лицом вниз. Я закрыл глаза в ожидании удара ножом.
А дальше – ничего. Тишина, чьи-то колени придавили меня к земле. Спустя несколько мгновений я сообразил, что колени не такие уж и тяжелые и удерживают меня так, чтобы не причинить боли.
– Патрокл.
Пат-рокл.
Я замер.
Нападавший убрал колени, осторожно перевернул меня. Надо мной склонился Ахилл.
– Я надеялся, что ты придешь, – сказал он.
Желудок у меня свело, сразу и от тревоги, и от облегчения. Я вбирал его в себя – яркие волосы, уголки рта, мягко рвущиеся кверху. Я так сильно обрадовался, что не смел даже дышать. Не знаю, что я бы тогда сказал ему. Прости, наверное. А может, и что-то еще. Я раскрыл рот.
– Мальчик ранен? – раздался низкий голос позади нас.
Ахилл обернулся. Он заслонял собой говорящего, и с моего места были видны только ноги его лошади – темно-рыжие, с запыленными щетками.
Голос продолжал – размеренно, неторопливо:
– Полагаю, Ахилл Пелид, я поэтому так тебя и не дождался у себя на горе?
Я с трудом понимал, что происходит. Ахилл не пошел к Хирону. Он ждал, здесь. Ждал меня.
– Приветствую тебя, наставник Хирон, и прошу меня простить. Да, именно поэтому я и не пришел.
Он говорил с ним голосом царевича.
– Ясно.
Мне хотелось, чтобы Ахилл встал. Я чувствовал себя глупо, лежа под ним в пыли. Кроме того, мне было страшно. В голосе Хирона я не услышал гнева, но и доброты – тоже. Говорил он ровно, серьезно и бесстрастно.
– Встань, – сказал он.
Ахилл медленно встал.
Не сожмись у меня горло от ужаса, я бы закричал. Вместо этого я издал полузадушенный писк и попытался отползти подальше.
Мускулистые лошадиные ноги перерастали в плоть – в не менее мускулистый мужской торс. Я во все глаза глядел на это невероятное сопряжение лошади с человеком, гладкой кожи с лоснящейся рыжей шкурой.
Стоявший подле меня Ахилл склонил голову.
– Наставник Кентавр, – сказал он. – Прости, что я задержался. Я дожидался своего спутника.
Он встал на колени, перепачкав чистый хитон в пыли.
– Покорно прошу меня простить. Я давно хотел стать твоим учеником.
Лицо этого мужа – кентавра – было столь же серьезно, как и его голос. Он был уже в летах, с аккуратно подстриженной черной бородкой.
Он оглядел Ахилла.
– Не нужно преклонять предо мной колени, Пелид. Но твоя учтивость мне нравится. И кто же он, твой спутник, который заставил ждать нас обоих?
Ахилл обернулся ко мне, протянул руку. Я ухватился за нее, пошатываясь, поднялся.