– Ты все знал? – Это сказал Ахилл. У меня бы духу не хватило говорить так смело. – И все уже решил? Ты не выполнишь ее приказ?
В голосе Хирона послышалось грозное недовольство:
– Она богиня, Ахилл, а кроме того – твоя мать. Ее желания так мало тебя заботят?
– Я почитаю ее, Хирон. Но тут она ошибается. – Он так крепко сжал кулаки, что вздувшиеся жилы были видны даже в полумраке.
– И в чем же она ошибается, Пелид?
Я глядел на него сквозь тьму, в животе все так и сжималось. Я не знал, что он ответит.
– Ей кажется, что… – на миг он замешкался, и я почти перестал дышать, – что раз он смертен, то недостоин быть моим спутником.
– А ты думаешь, достоин? – спросил Хирон.
В его голосе не было ни единого намека на то, какого ответа он ждет.
– Да.
Щеки у меня запылали. Ахилл, вскинув подбородок, выпалил это слово без всяких колебаний.
– Ясно. – Кентавр поглядел на меня: – Что скажешь, Патрокл? Достоин ли ты этого?
Я сглотнул.
– Я не знаю, достоин ли. Но я хочу остаться. – Я замолчал, снова сглотнул. – Прошу тебя.
Наступила тишина. Затем Хирон сказал:
– Когда я привез вас сюда, то еще не решил, как поступить. Фетида везде видит изъяны, и что-то из этого и впрямь можно счесть изъяном, а что-то – нет.
Я снова ничего не мог прочесть в его голосе. Во мне поочередно вспыхивали то надежда, то отчаяние.
– Но она молода, и ее роду свойственны предрассудки. Я старше и льщу себе тем, что лучше разбираюсь в людях. Пусть Патрокл остается твоим спутником, я не возражаю.
Мое тело вдруг показалось мне полым, облегчение пронеслось по нему как буря.
– Она будет недовольна, но мне не впервые противостоять гневу богов. – Он помолчал. – А меж тем уже поздно, и вам пора спать.
– Благодарю тебя, наставник Хирон.
Ахилл говорил бойко, искренне. Мы встали, но я замешкался.
– А можно… – Я дернул рукой в сторону Хирона.
Ахилл все понял и скрылся в пещере.
Я повернулся к кентавру:
– Я уйду, если тебе будет грозить беда.
Наступило долгое молчание, мне даже показалось, что он не услышал. Но наконец он ответил:
– Не стоит отдавать без боя то, чего ты достиг сегодня.
На этом он пожелал мне доброй ночи, и я вошел в пещеру вслед за Ахиллом.
На следующее утро я проснулся от негромких звуков у входа – Хирон готовил завтрак. Ложе было мягким, я хорошо выспался. Я потянулся и невольно вздрогнул, задев спавшего рядом Ахилла. Я взглянул на него – румяные щеки, ровное дыхание. Что-то во мне дернулось, под самой кожей, но тут Хирон вскинул руку, приветствуя меня, я робко махнул ему в ответ, и чувство это ушло.
В тот же день после еды мы начали помогать Хирону. Работа была легкой, радостной: мы собирали ягоды, ловили рыбу к ужину, ставили силки на куропаток. Так мы начали учиться, если это можно было назвать учением. Хирон предпочитал обучать не на уроках, а на примерах. Если бродившие по горам козы заболевали, мы учились смешивать слабительное для их прохудившихся желудков, а когда они выздоравливали – готовить припарки от клещей. Когда я свалился в расщелину, сломал руку и рассадил колено, мы научились накладывать лубок на перелом и промывать раны, а заодно узнали, какие травы не дают лихорадке попасть в кровь.