Трапезная была заставлена столами и лавками. Слуги сновали туда-сюда с блюдами еды, таскали до краев налитые вином чаши. У самого входа был возведен помост. Здесь воссядет Пелей, подле жены и сына. Три места. У меня пылали щеки. А чего еще я ждал?
Даже посреди шумных приготовлений был слышен голос Ахилла:
– Отец, я не вижу места для Патрокла.
Я покраснел еще сильнее.
– Ахилл… – зашептал было я.
Ничего, хотел сказать я. Пустяки, я сяду вместе с остальными. Но он не обращал на меня внимания.
– Патрокл – мой спутник. Его место рядом со мной.
У Фетиды засверкали глаза. Я так и чувствовал исходящий от них огонь. Она уже открыла рот, чтобы возразить сыну.
– Быть посему, – сказал Пелей.
Он подал знак слуге, и на помосте добавили еще одно место – по счастью, на противоположном от Фетиды конце стола. Стараясь сделаться как можно незаметнее, я прошел вслед за Ахиллом к нашим местам.
– Теперь она меня возненавидит, – сказал я.
– Она тебя и так ненавидит, – ответил он, сверкнув улыбкой.
Но спокойнее мне не стало.
– Почему она здесь? – прошептал я.
Только что-то по-настоящему важное заставило бы ее подняться на землю из морских пещер. И ее презрение ко мне не шло ни в какое сравнение с тем, как она смотрела на Пелея.
Ахилл покачал головой:
– Не знаю. Странно это все. Я с самого детства не видел их вместе.
Я вспомнил прощальное напутствие, которое Хирон дал Ахиллу: тебе стоит подумать над ответом.
– Хирон думает, что эти вести о войне.
Ахилл нахмурился:
– В Микенах вечно кто-нибудь с кем-нибудь воюет. Не понимаю, зачем тогда звать нас.
Пелей уселся, распорядитель три раза коротко протрубил в рог. Сигнал – пора к столу. Обычно люди собирались не сразу: кто-то медлил на поле для упражнений, кто-то доделывал то, чем был занят. Но в этот раз народ повалил в трапезную потоком – как вода, пробившая зимний лед. Вскоре зала уже трещала по швам, люди перешептывались, расталкивая друг друга, чтобы усесться. Возбуждение в их голосах звенело, нарастало. Никто не прикрикивал на слуг, не отгонял от столов попрошаек-псов. Все думали только о муже из Микен и вестях, которые он принес.
Фетида тоже сидела за столом. Перед ней не было ни блюда, ни ножа; боги питаются нектаром и амброзией, ароматом подношений, что мы сжигаем в их честь, вином, которое мы льем на их алтари. Странно, снаружи она вся так и сияла, а здесь ее почти не было видно. Громоздкая, простая мебель словно бы и ее сделала меньше.
Пелей встал. Люди, даже на самых дальних лавках, мгновенно затихли. Царь воздел чашу.
– Я получил известия из Микен, от сыновей Атрея, Агамемнона и Менелая.