Я столько раз просыпался здесь один, когда он навещал мать, что и теперь не удивился его отсутствию. Я закрыл глаза и снова погрузился в рой сонных мыслей. Время шло, жаркое солнце перевалилось через подоконник. Проснулись птицы и слуги, и даже воины. Их голоса доносились с берега, с тренировочной площадки – звуки повседневных хлопот. Я поднялся, сел. Его сандалии – перевернутые, позабытые – валялись возле постели. Тоже ничего необычного: он почти везде ходил босиком.
Наверное, он ушел завтракать, догадался я. Дал мне поспать. Я подумывал, не остаться ли мне в покоях до его возвращения, но это во мне говорила трусость. Теперь я мог восседать рядом с ним по праву, и взгляды слуг меня не отпугнут. Я натянул хитон и отправился искать Ахилла.
Его не было в трапезной, где слуги убирали со стола все те же знакомые чаши и блюда. Его не было в приемной зале Пелея, увешанной багряными коврами и оружием древних царей Фтии. И его не было в комнате, где мы с ним играли на лире. В самом ее центре одиноко стоял сундук, где когда-то хранились наши инструменты.
Не было его и во дворе, среди деревьев, по которым мы с ним лазили. Не было его у моря, на проступающих из воды валунах, где он дожидался матери. И на поле для тренировок, где потные мужчины с треском бились деревянными мечами, его не было тоже.
Стоит ли говорить, как расползалась во мне паника, как она вдруг ожила – увертливая, не внемлющая голосу разума. Я ускорил шаг: кухня, подвалы, погреба с амфорами вина и масла. И нигде я не мог найти его.
В полдень я отправился к Пелею. Вот до чего дошла моя тревога, раз я пошел туда: прежде я никогда не говорил со стариком один на один. Стоявшие у его дверей стражники остановили меня. Царь почивает, сказали они. Он один и просил никого к себе не пускать.
– Но Ахилл… – Я сглотнул, изо всех сил стараясь не выставить себя на посмешище, не потворствовать любопытству, которое я заметил в их взглядах. – С ним ли царевич?
– Он один, – повторил кто-то из стражников.
После этого я пошел к Фениксу, старому советнику, который был воспитателем при маленьком Ахилле. Я шел в его покои – скромную квадратную комнатку в самом центре дворца, почти задыхаясь от страха. Он разложил перед собой глиняные таблички, на них вчера ставили отметки – угловатые, скрещенные – мужи, присягавшие, что отправятся воевать против Трои.
– Царевич Ахилл… – начал я. Я говорил запинаясь, хриплым от паники голосом. – Я нигде не могу его найти.
Феникс с удивлением поднял голову. Он не слышал, как я вошел: он был туговат на ухо и глядел на меня слезящимися, мутными бельмами глаз.