Карфагенские послы добрались морем в порт Путеолы на берегу Неаполитанского залива, после чего сушей направились в Рим. Прибывшую делегацию заставили ждать у стен города, пока сенат не соизволил принять ее возле Марсова поля (Campus Martius) — названного в честь римского бога войны места публичных собраний, где каждую весну все граждане мужского пола получали воинские назначения и раз в пять лет проводилась перепись населения. Атмосфера встречи была враждебной: с первых же минут римляне обвинили карфагенян в вероломстве и нарушении предыдущих договоренностей. Посланникам был дан резкий ответ: не может быть и речи ни о каком мирном договоре, так как пунийцам нельзя доверять, ведь они откажутся от соблюдения его условий, как только баланс сил изменится в их пользу. В свою очередь, послы взмолились о мире, продолжая винить во всем Ганнибала и его братьев: якобы он атаковал Сагунт, не имея на то оговоренных полномочий, и перешел через Альпы в Италию, действуя лишь по собственной инициативе[128]. Тут римляне напомнили, как много лет назад, когда римские легаты выступили против нападения Ганнибала на Сагунт и предложили карфагенянам выбор между войной и миром, их сенат восторженно поддержал войну, пошел на риск и проиграл. Теперь пришла пора платить по счетам.
Сенаторы удалились обсудить свои дальнейшие действия, оставив послов в ожидании. Все пришли к мнению, что, поскольку война в Испании практически выиграна, а легионы Сципиона заняли доминирующие позиции в Северной Африке, Карфаген находился в отчаянном положении и потому просит о мире. Римляне знали или, по крайней мере, догадывались, что за Ганнибалом и Магоном уже послали гонцов и что пунийцы пойдут на любую хитрость, лишь бы оттянуть время до их возвращения и ослабить римский натиск. Многие сенаторы выступали за то, чтобы Сципион продолжал военные действия в Северной Африке, и отказывались идти на какой-либо компромисс с Карфагеном до тех пор, пока Ганнибал и Магон остаются на итальянской земле. Как только Риму стало известно, что Баркиды покинули Италию, сенат ратифицировал мирное соглашение на условиях, сформулированных прежде Сципионом.
Римляне двояко отнеслись к известию об отплытии Ганнибала. С одной стороны, они были рады, что им удалось изгнать его из Италии — уже появлялись первые признаки экономического восстановления страны. С другой же — римлян беспокоило его влияние на ход военных действий в Северной Африке. В честь изгнания своего злейшего врага и в надежде заручиться поддержкой богов в кампании Сципиона в Ливии были устроены игры и жертвоприношения в Большом цирке (