Признав, что на момент переговоров преимущество на стороне Рима, Ганнибал напомнил Сципиону: исход войны еще не предрешен. Нужны лишь здравый смысл и готовность договариваться, чтобы закончить ее без дальнейшего кровопролития, и это на руку обеим сторонам. Ганнибал объяснил, что смотрит на жизнь глазами старика, который знает, сколь переменчива удача, и предпочитает полагаться на разум, а не на нее. Молодежь, наставлял он Сципиона, особенно если судьба была к ней благосклонна, верит, что так будет всегда, и в этой вере заключена ее слабость.
После этого Ганнибал наметил условия возможного перемирия, предложив отдать Риму все территории, из-за которых началась война и которые и так уже находились под его контролем: Сицилию, Сардинию, Испанию и все острова, расположенные между Африкой и Италией (в частности, Мальту). Предложение не слишком отличалось от того, что Сципион озвучил карфагенскому совету год назад. Что примечательно, именно эти условия с некоторыми дополнениями лягут в основу мирного договора после поражения Ганнибала в битве при Заме. Ганнибал признал, что карфагеняне вели себя вероломно в прошлых переговорах и часто не соблюдали договоренности. Но ситуация изменилась, и он готов лично поручиться, что Карфаген выполнит условия соглашения, к которому они придут. Хотя Ганнибал признавал, что сам развязал войну и вел ее успешно, пока боги не позавидовали ему, лишив удачи, он уверял Сципиона, что Риму не придется сожалеть о мире, если Ганнибал будет поручителем. После этого пуниец перешел к завершению сделки и задал принципиальный вопрос: зачем вступать в битву и рисковать всем, что у тебя есть? Заключив мирный договор сейчас, Сципион выйдет из переговоров победителем, ничем при этом не рискуя. Устами Ганнибала говорил мужчина, смирившийся с тем, что Фортуна — богиня удачи и самая могущественная сила в римском античном пантеоне, отвернулась от него, но при этом он все еще оставался непобежденным полководцем и с внушительной армией за спиной представлял собой серьезную угрозу.
Сципион молчал во время речи Ганнибала, внимательно слушая и оценивая человека, с которым впервые сошелся на поле боя 16 лет назад при Треббии. Тогда Публий был 18-летним юношей, не имевшим никаких званий. Теперь же он, самый молодой консул в истории Рима, выступил с армией против его величайшего врага. Сципион был менее склонен к философским рассуждениям, чем Ганнибал, и не позволял себе долгих отступлений. Он подошел к разговору прагматично и сразу дал понять, что не сомневается в своем превосходстве и в переговорах, и на поле боя