Тит Ливий рассказывает, что люди, жившие в этих горах, «носили лохмотья, обросли волосами и были безобразны настолько, что это не поддается описанию». Другой римлянин, Плиний Старший, пишет, что многих из этих горцев жизнь изуродовала так, что на них было страшно смотреть[44], а Диодор Сицилийский отзывается о здешних племенах так: они влачили «тяжкое и беспросветное» существование в хижинах и пещерах, а тяжелый труд, постоянная необходимость карабкаться по скалам и плохое питание сделали этих людей тощими, но мускулистыми[45]. «Полудикие» и с трудом способные обеспечить самих себя, они, по утверждению древнегреческого географа Страбона, выживали благодаря набегам на более богатые деревни и города, расположенные на нижних склонах гор, где люди жили в относительном достатке. Во время этих набегов они действовали безжалостно, убивая не только попадавшихся им на пути мужчин, но и беременных женщин, если жрецы предсказывали, что те родят мальчиков.
Был поздний сентябрь или начало октября, Ганнибал торопился продолжить поход, так как погода портилась с каждым днем, и продвижение в горах становилось все более опасным. Чем дольше войско стояло на месте, тем больше было шансов, что его застигнет непогода. Тогда Ганнибал принял одно из самых пагубных тактических решений в своей военной карьере, обеспечившее ему, вместе с тем, место в учебниках истории. Поддавшись на уговоры проводников, предоставленных местными старейшинами, он вместе с войском покинул безопасную долину Дюранса, повернув у Мон-Дофена в тесный проход под названием Комб-де-Кейра. Проводники заверили Ганнибала, что это самый быстрый путь через горы, не стали возражать и бойи из его свиты, по всей видимости незнакомые с этой местностью, так как попали в Галлию через более доступный перевал, расположенный на юге гряд. Комб-де-Кейра — зловещее место, где друиды совершали человеческие жертвоприношения, сбрасывая юных девственниц со скал в воды протекавшей внизу реки[46]. Даже летом, несмотря на стоящее высоко в небе солнце, это ущелье окутано мраком. Горные потоки и ручьи срываются с этих утесов, а в наши дни к его крутым стенам льнет узкое шоссе, проложенное над стремительной и бурной рекой вдоль контура древней римской дороги.
Обеспокоенный узостью прохода и не доверяя проводникам, Ганнибал уплотнил строй. Когда солдаты шли по территории, которая считалась безопасной, они двигались в более свободном порядке. Но в условиях неопределенности Ганнибал передвигал слонов и кавалерию в голову колонны, а легких пехотинцев располагал на флангах для защиты обоза и гражданских. В арьергарде шла тяжелая пехота под личным командованием Ганнибала. Пока войско продвигалось к ущелью, старейшины, поклявшиеся обеспечить войску безопасность, рассылали гонцов по отдаленным племенам с призывом взяться за оружие. Клич был услышан, и люди стали выползать из своих расщелин, пещер и хижин, и у всех было на уме одно — устроить войску засаду и разграбить его обоз, забрав оружие, лошадей, одежду и провизию. Старейшины понимали, что на широком равнинном ложе долины их соплеменники не могут тягаться с кавалерией, пехотой и слонами Ганнибала. Но нападение из засады в узком месте давало им преимущество и больше подходило их стилю ведения боя.