Договорить я не успел. Ворота в терем распахнулись, и оттуда с криками и воплями выскочила толпа вооруженных людей в дорогих одеждах. Дворяне и бояре. Купцы, посчитавшие что именно они являются правителями города. Новышское вече и их ближайшие сторонники. В начале я даже растерялся от их количества, но первая же пуля из свинцеплюя привела меня в норму.
Кладенец сделал широкий полукруг, разрубая сразу пятерых. Паровой доспех без труда управился с задачей, а демонический щит принял на себя тонну урона, даже не заметив. Используя поршни, а не собственные мускулы я оставался в состоянии справится с многократно превосходящими силами противника. Волшебному мечу, достигшему уровня легендарной вещи, не составляло труда разрезать железо, сталь или камень.
Противники падали с обугленными обрубками рук и ног. Валились с криками, зажимая раны. Или и обрушивались на землю всем весом с глухим звоном кольчуг и доспехов, умирая еще до того, как коснуться земли. У них не было ни шанса, это была глупая самоубийственная атака отчаянья. Но они все равно не сдавались, подстегиваемые речами обезумевшего жреца.
— Вперед! Братья! Умрем же в битве и будем вечно пировать в залах Перуна, готовясь к последней войне! — кричал Оскольд из-за спин нападающих. Он вел людей на убой, но я совершенно не понимал, на что жрец рассчитывал. Он ведь понимал, должен был понимать, что ничего не выйдет. Что ему не выбраться отсюда живым. Не после всего содеянного.
Отбросив нескольких врагов, я пошел прямо на зачинщика, расчищая себе путь щедрыми широкими взмахами. Несколько стрел ударили прямо в забрало. Одна даже пробилась сквозь щель, оцарапав верхний слой бронированной кожи. Но это было похоже на борьбу матерого волка с стаей щенков, у которых только начали прорезаться зубы. Видя на сколько жалки их попытки, некоторые из воинов начали бросать оружие.
— На колени! — взревел я, не врубая ТРИНИТИ и даже не активируя заклятья Власти. На это у моего тела не оставалось никаких сил. Только благодаря умению и паровому доспеху я раскидывал противников, и этого хватало. Не веря своим глазам, жрец начал отступать в последнее мгновение, но за его спиной уже полыхало пламя, и он зазевался. Всего на секунду, но этого времени мне хватило, чтобы поймать его за голову клешней.
— Нет, отпусти меня богомерзкая тварь! Ты и твой ложный бог должны сгинуть! Мы не примем их! Мы, а-а-а! — причитания жреца оборвались, стоило мне чуть поддать пара в поршень управляющий манипулятором, от чего конечность сжалась. Несколько человек бросилось ко мне, но упали, не добежав, утыканные, как ежи, горящими стрелами.