— Чыг это такие потрепанные карты? — спросил он безразличным тоном.
— Барбу! — ответил Мардаре. — Как видишь, они его хорошо знают. Иначе чего бы он всё время выигрывал, как ты думаешь? Боюсь, что он их заколдовал.
— Кто знает, может быть? — иронически отозвался Барбу…
Бурлаку горячо поддержал товарища:
— Мардаре прав. Я понимаю, везет раз, два, пять раз, но ведь до сих пор ни разу не случалось, чтобы он тоже вытряхнул свои карманы. Это плохо пахнет.
— Эх, «старик», есть в тебе какая-то изюминка, что-то такое, против чего никто не может устоять, ей-богу! Если бы кто-нибудь другой посмел заявить, что я жульничаю, клянусь, я бы треснул его по тому священному месту, которое Иоанн намазал мирром при крещении. Но тебе я прощаю оскорбление. Впрочем, я уверен, что в тебе просто говорит досада. Если через пять минут ты начнешь выигрывать, ручаюсь, что станешь менее подозрительным. Чтобы доказать, что я на тебя не сержусь, обещаю одолжить тебе карты. Клади их на ночь под подушку, может они и тебя полюбят.
Бурлаку Александру не ответил, бросив на Барбу уничтожающий взгляд.
Уля вмешался в разговор:
— На всякий случай, чтобы ни у кого не возникало никаких подозрений, брось ты их к черту и достань себе другие.
— Найди нам другие, и мы воздвигнем тебе памятник! — ответил со своей обычной насмешливостью Барбу Василе. — Но пока ты достанешь, отдай бубновый туз, который ты совсем потрепал. Мне сдавать.
Уля машинально протянул ему карту, потом поднялся из-за стола:
— Желаю тебе удачи, «старик»! Мне надоело «болеть».
Позже, уже раздеваясь, он снова вспомнил рисунок на картах Барбу. «В конце концов, — сказал он себе, — я думаю, что не мешает разузнать поточнее, можно ли купить такие карты в магазинах у нас в тылу».
В этот момент Пелиною Влад, который читал месячной давности газету, сказал, обращаясь к Барбу:
— Кстати, Барбу! Тебе привет от Алчибаде Стояна. Почему ты мне не сказал, что вы знакомы?
Уля обратил внимание на то, как вздрогнул Барбу, услышав этот вопрос. Но только последовавший затем диалог убедил Улю в том, что он не ошибся, настолько мимолетным было это движение Барбу.
— Первый раз слышу это имя. Кто этот гражданин?
— Мой приятель! Так ты не знаешь его? Странно. А он утверждает, что знает тебя и что случайно от какой-то своей золовки, которая дружит с твоей женой, узнал, где ты находишься. Он собирался написать тебе, как только выкроит свободное время.
— Я же сказал, что не знаю его. Он меня с кем-нибудь путает.
— Он пишет, что вы познакомились в Берлине в 1939 году. Ты мне никогда не говорил, что бывал в Германии.