— Неплохая мысль, Витан. Надо обдумать и решить.
Гасан появился, когда уже совсем стемнело. Принес свечу и еще один кувшин вина.
— У нас с тобой интересная тема для разговора, Гленард. Будем решать, чего ты стоишь. Вопрос, которым задается каждый мужчина время от времени: «Кто я, и чего я стою?». Но немногим выпадает шанс выяснить, чего же они стоят на самом деле в простом и честном золоте.
— Да ты философ, мухтарам Гасан.
— Есть немного. Особенно после пары кувшинов вина, так и тянет пофилософствовать. И тем не менее, вопрос мой очень практичный и простой. Сколько ты стоишь, Гленард? Сколько ты готов заплатить за свою жизнь и свободу, а также за жизнь и свободу твоего Витана?
— Сложно сказать, — Гленард улыбнулся. — Никогда не пытался оценивать себя с этой точки зрения.
— А ты попробуй, Гленард, попробуй. Давай начнем, скажем, с десяти тысяч динариев.
— Десять тысяч кадирских динариев? Это сколько получается имперских золотых? Две с половиной тысячи[1]? Ты с ума сошел, мухтарам Гасан? Откуда у меня такие деньги? Сотня золотых[2] — это максимум, что дадут за мою голову.
— Ну, вот, теперь я верю, что ты купец, Гленард, — Гасан усмехнулся. — Сразу торговаться начинаешь. Сотня золотых — это, конечно, лучше, чем ничего, но пока ты письмо напишешь, пока там эти деньги соберут, пока сюда привезут. Много времени пройдет, Гленард, очень много. А мне вас двоих кормить надо, скотину вашу опять же содержать. Так и выходит, что мне придется половину этой сотни потратить только на вас самих. Можно, конечно, сократить расходы. Скажем, убить, вон, твоего слугу. Одним ртом меньше…
— Не пойдет, Гасан. Или мы вместе, или никто.
— А ты подумай, Гленард, подумай. Ценность же только ты представляешь. А так сэкономишь, золотишко сбережешь. Ты же о золоте больше всего беспокоишься?
— Ладно, Гасан, аргумент понятен. Давай ближе к делу. Та сумма, которую ты назвал, несбыточная в любом случае. Можешь сразу нас прибить, или давай говорить о более реальных цифрах.
— Ну, хорошо, Гленард. Я тебя понимаю, ты меня понимаешь. Два хороших человека завсегда договорятся. Четыре тысячи динариев. Или тысяча имперских золотых.
— Много, Гасан, всё равно много…
— Если бы у тебя этих денег не было, ты бы в Кадир не ездил, Гленард. Не дури меня. Один корабль нормальный снарядить дороже будет.
— Согласен, Гасан, согласен с твоими словами. Но ты же понимаешь, что я не на свои деньги торгую. В мою торговлю партнеры деньги вкладывают, гильдия ссужает. Так и собирается нужная сумма, так и снаряжаются корабли. А потом, когда прибыль все поделят, и все проценты будут заплачены, мне остается сущая мелочь, на которую еще надо жить. Все мои деньги, считай, заемные. Мой капитал — это моя репутация и надежды моих партнеров. А что моим партнерам до моей жизни? Они мне не друзья, они золото любят, а не мою морду. Убьют меня — найдут другого. Цинично, но честно. Да и все мои собственные деньги, если честно, тоже в обороте. Я пока здесь путешествую, другие на мои деньги торгуют, я тоже партнером участвую в чужих предприятиях. Пока корабли доплывут, пока всё распродастся, пока всё назад вернется — много месяцев пройдет, Гасан. А тебе это не нужно, тебе нужно золото быстро получить и забыть про меня.