- Будут жертвы. - В пустоту обронил полицейский, пока я наблюдал за тем, как Валерия отсчитывает купюры официантке.
- И много. Но для этого нам и нужны ВЫ. Просто выполняйте свои обязанности, а я и мой фонд постараемся помочь вам справиться с нагрузками. - Вставая и подавая пальто Валерии, закончил диалог я.
- Минуту. - Попросил полицейский, встрепенувшись, и встал из-за стола. - Вы знаете, а вы умеете напрягать. И ведь вроде слабо верится в эту паранормальщину, а Ваши слова пробрали до желудка.
Эх, знал бы ты, что харизма, как мой основная характеристика, уверенно пробивается в топ, конкурируюя с мудростью.
- Спасибо. Быть убедительным - это ведь не плохо? - Улыбнулся я, возвращая слепцы на нос.
- Можно попросить Вас ещё об одном одолжении? - Догнал нас у дверей опер.
- Да? - Придержав дверь, и говясь ступить во тьму внешнего мира, спросил я.
- Даже две просьбы. Если вдруг Ваше чутьё ещё выведет вас на подобные места, сообщите, пожалуйста, мне.
- Не вопрос. - Почему собственно нет?
- И могу ли я попросить Вас выделить как-нибудь немного времени мне? - Словно замявшись в неуверенности, попросил опер.
- Вы меня в чём-то подозреваете? - В это раз удивился уже я.
- Нет, просто, не дай провидение, Вы правы и будут ещё подобные дела... не началась ли ещё волна? Возможно, мы упустили момент паранормальщины. Возможно, Ваше чутьё, настроенное на поиск чудес, выведет нас на след.
- Почему нет? На следующей неделе? - Получив согласный кивок от полицейского, успевшего забыть, что разговаривает со слепцом, пожал руку и попрощался.
Сидя дома в тепле, попивая поздний чай, я гладил головку засыпающей девушки и думал. То, что я поступил верно, не подвергалось сомнению, как и то, что тройная смерть дело рук одарённого, но четвёртое тело? Пусть я не имел никаких доказательств, но мне отчётливо казалось, что ребёнок оказался там не случайно и его судьба не заканчивается банальной смертью. Почему? Потому что его не приколотили к полу, потому что его тело не бросили в пожарище, потому что в округе не валялось ни одного штыря, потому что убийца выбрал именно то место, старое, безлюдное, заброшенное. Но тогда встаёт вопрос. Зачем?
Если предположить, что убийство - это не просто помешательство, а обоснованный выбор, обусловленный даром, тогда чем мог быть ребёнок? Допустим, человека, пошедшего на подобное зверство, вело чувство, сродни моему чутью, и ритуал имел результат, тогда какова должна была роль человека в центр пентаграммы? Что я вообще знаю о ритуалах? Ничего! Подобные вещи никогда не были в сфере моего интереса. Но, следуя обычной, житейской логике, всё, что участвует в действе, должно быть частью действа, или же результатом. Другими словами ребёнок или ингредиент, жертва, или ... цель?