. Детство, школа, приобретение профессии, семья, дети, работа, чтобы прокормить себя и семью, внуки, старость и смерть — какой тоскливый, скучный круг, который выходит из
небытия и туда же возвращается. Бессмысленный в своей однообразной повторяемости, в одинаковости начала и конца: откуда пришел, туда и уйду. А зачем приходил? Ради чего все это?
Иногда Леонарду казалось: эти мысли нашептывал ему кто-то со стороны, темной и непроницаемой, как то неведомое, что скрывается за звездами. Бархатная неподвижная чернота без границ, без времени… просачивалась в его мир то видениями, то странными, тревожными предчувствиями, невыносимыми, манящими.
Какое-то мистическое, торжественное оцепенение охватывало его при виде простирающихся до горизонта необъятных заснеженных российских просторов… вековых лесов, застывших в сиянии холодного солнца; нескончаемых пустынных дорог среди этих лесов и равнин. Снега по величию, которое они придают ландшафту, можно сравнить только с песками.
Однажды Войтовскому пришла в голову идея, что именно здесь, в завьюженной, морозной Москве, он должен встретить свою судьбу и взглянуть ей в лицо. И тут, как в русских народных сказках, — словно появилось золотое яблочко и покатилось впереди, указывая дорогу. Событие за событием привели Леонарда к тому положению вещей, в котором ему теперь предстояло действовать.
* * *
Ева крутилась у зеркала, разглядывая себя в новом наряде.
— Ну как, нравится?
Славка с сомнением пожал плечами:
— Блеска не многовато?
— Ты что? — возмутилась Ева. — Сейчас это модно. Последний писк!
Платье Евы состояло из трех частей — атласной юбки чуть ниже колен, бархатного корсажа и полупрозрачного гипюрового верха с пышными рукавами. Верх был расшит бисером и стразами, а довершал модель черный пояс на бедрах, украшенный впереди массивной блестящей пряжкой.
Еву не смущало, что ее фигура далека от идеала подиума: вместо костлявой худобы — пышные формы; вместо «ног от ушей» — обычные ноги с полными икрами и тонкой, изящной лодыжкой; вместо высокого роста — средний. Не классические, но милые черты лица, огромные, чуть раскосые глаза и густые волосы пшеничного цвета делали облик Евы немного провинциальным, а в подобном платье она выглядела… весьма своеобразно.
Что и попытался выразить Смирнов, в самой деликатной манере, разумеется.
— Вот еще! — фыркнула она, выслушав его робкие замечания. — Женщине идет то, что она хочет носить! Понятно? При чем тут моя фигура? Я не собираюсь морить себя голодом в угоду мужчинам!
В подтверждение своих слов Ева закончила примерять обновки и отправилась вынимать из духовки гуся с яблоками.