Лива не шелохнулась.
Зато встал человек со шрамом, представившийся Говардом Буковски. Он мягко и вкрадчиво улыбнулся, ни на кого не глядя, и молча протянул ближайшему копу черную пластиночку, невесть откуда появившуюся у него в руке.
Полицейский мотнул головой.
– Отвали, папаша! – процедил другой.
Седой де отвалил. Улыбка сошла с его губ.
– Исполняйте обязанности, сержант, – проговорил очень тихо, но жестко. Теперь он смотрел прямо в глаза полицейскому.
Тот вяло, будто нехотя, взял пластиночку, пихнул ее в щель анализатора-декодера на бронзовой пряжке, что украшала его грубый форменный ремень, поддерживающий столь же форменные зеленые шорты. Серьга в левом ухе у него слабенько мигнула зеленым светлячком, глаза расширились, остекленели. Тупость и решительность мгновенно исчезли с лиц у обоих стражей порядка и они превратились в совсем обычных, немного смущенных молодых парней с пухлыми губами и простодушными, еще не выцветшими серыми глазенками.
– Виноват, сэр, – пробубнил ближний. И совсем уж растерянно поинтересовался: – Мы ... можем идти?
Седой кивнул, добросклоино, по-отечески.
– И крикуна прихватите, – посоветовал он.
Все это время с широченного лица желтоволосого негра не сходило идиотское выражение рекламного боя, выигравшего в лотерею миллион. Лишь после того, как оба полицейских повернулись к нему, негр выдавил гнусаво, побабьи:
– Это чего же?! Это куда же вы?!
Ему ничего разъяснять не стали. Один малый ухватил его за плечо, дернул, развернул рожей к выходу. А другой пнул под зад – вроде бы и не сильно, но как-то ловко и умело, негр вылетел под звездное небо, рухнул в песок, и только после этого заверещал резанной свиньей. Опустившийся створ оградил обитателей бара от омерзительных звуков.
– Спасибо. Вы меня спасли, – сказала Лива. И отхлебнула из крохотной рюмочки. Водка обожгла язык, до горла не дошла – от волнения во рту все пересохло. Она глотнула еще раз.
– Икорочкой, икорочкой, – услужливо подсказал седой.
Но Лива предпочла запить кипящим аргедонским льдом. В шестислойном кофеййом фужере черный, непроницаемый кофе слоями чередовался с пузырящимся льдом, это было адское сочетание горячего и холодного, бодрящего и усыпляющего. До каторги Лива пробовала эту смесь лишь один раз, в притоне Сары Черной. Ей тогда адское пойло очень понравилось. Сейчас она почти не ощутила вкуса.
– Мне вас что, теперь весь свой век благодарить? – спросила она совершенно бестактно. – То, что вы, Говард Буковски, большой авторитет среди ваших фараонов, еще ничего не значит для меня. Я привыкла вращаться в иных сферах...