Кузьмичева остановилась у двери, взглядом спрашивала, уйти ей или можно остаться. Он кивнул, она приблизилась, положила на стол протокол допроса Ворожейкина.
Королев кончил разговаривать, положил трубку и тяжко вздохнул.
— Ух! Аж пот выступил. Ты не знаешь случайно, откуда дураки берутся?
— Не знаю. Читайте, — она кивнула на протокол.
Королев надел очки.
— Так! — сказал он, окончив читать.
— Если разобраться, — проговорила Кузьмичева, — то ведь Постников повинен в смерти дочери.
— Случайность! Случайность, что она услышала этот разговор.
— Разве образ его жизни и взглядов на жизнь — случайность? Рано или поздно она б узнала об этом. И если б физически осталась жива, духовно все равно была бы сломана.
Капитан Кузьмичева волновалась перед допросом Леонида Владимировича Кирпичникова. Волновалась не потому, что собранные доказательства были неубедительны, а потому что видела его в блеске былого могущества и не могла понять, как поднялась у него рука на Машу. Что он защищал? Честь? Ее тогда уже у него не было. Свободу? Но Маша ничего не знала о его делах. Кузьмичевой за свою жизнь довелось видеть немало плохих людей, но вот такое двуличие она встречала впервые. С одной стороны, влиятельный, благопристойно выглядевший чиновник, занимающий немалый пост в своем городе, с другой — вор, взяточник, убийца.
Когда Кирпичникова ввели в кабинет, Ефросинье Викентьевне показалось, что он ничуть не изменился. Так же надменен, чисто выбрит, в глазах ни тени растерянности. Он сел, холодно взглянув на Ефросинью Викентьевну.
— Пятнадцатого сентября, — начала Кузьмичева, — вы пригласили к себе Машу Постникову. Она вошла в номер в тот момент, когда вы говорили Ворожейкину в присутствии Антипова, что он может купить в Угорье дачу, дав взятку Постникову в размере двухсот рублей, так как он недорого берет… Услышав этот разговор, Маша убежала, потом позвонила вам по телефону, попросила о встрече. Вы пришли… И что здесь у вас произошло с Постниковой?
Кирпичников молчал.
— Так что, Кирпичников?
— Ничего.
— Хорошо, опустим этот момент. Момент убийства… — Она поглядела на Кирпичникова. Он сидел неподвижно, только на виске быстро пульсировала жилка. — Вы выбежали из ворот, бросили на тротуар пакет с шерстью, которую Маша купила для вашей дочери, за углом сели в такси, попросили отвезти вас на Курский вокзал, но по дороге передумали и велели водителю ехать к гостинице «Россия». Расплачиваясь, вы дали ему десять рублей. За что вы убили Машу Постникову?
Кирпичников повернул лицо к Ефросинье Викентьевне, в глазах его была такая злоба, что она даже чуть отшатнулась. И вдруг он всхлипнул, зарыдал, слезы покатились по его лицу.