— Варвара Ивановна куда-нибудь ходит, кроме магазинов?
— Особенно никуда, разве к соседям. Но летом она живет на даче. У нас садовый участок есть. А бабушка любит возиться в земле. И воздух…
— Пожалуй, все, Ольга Леонидовна. Прочтите протокол и подпишите.
Едва закрылась за Ольгой дверь, Кузьмичева схватила телефонную трубку и набрала номер Петрова.
— Валюша, — сказала она, — ты что делаешь? Знаешь, меня к тебе дело. Возьми фотографии драгоценностей и слетай в «Изумруд» и в скупку, узнай, не предлагали ли им что-нибудь из этих вещей. Ладно?
Петров вернулся очень скоро, ему удалось выпросить машину. Сияя, он вошел в кабинет капитана Кузьмичевой.
— Удача, — сказал он. — Как мы раньше не додумались? Предлагали в комиссионном магазине «Изумруд».
— Ну да? — Ефросинья Викентьевна даже встала со стула. — Что предлагали?
Валентин, очень гордый собой, достал пачку фотографий.
— Вот эту брошку.
— Кто приносил?
— Неизвестно, — огорченно сказал Петров. — Дядька там такой толстый, оценщик, говорит, что у него профессиональная память на изделия, а не на людей.
— Когда это было?
— Он сказал, что, наверное, осенью или в конце лета… Давно, во всяком случае.
— Та-ак, — огорченно сказала Ефросинья Викентьевна.
— Все равно удача, — заметил Валентин. — Значит, кто-то знал об этом тайнике.
— А может, это Варвара Ивановна приценялась… Во всяком случае, это не варфоломеевские драгоценности, — задумчиво сказала Ефросинья Викентьевна. — И никакого отношения они к нему не имеют… И мы опять не за тот конец ниточку тянем.
— А я убежден, что дело в драгоценностях, — запальчиво воскликнул Валентин. — Может, он их раньше к Пузыревым привез…
* * *
Соседке Пузыревых, Марии Сергеевне Ибрагимовой, капитан Кузьмичева не стала слать повестку, позвонила по телефону, попросила зайти. Ибрагимова ей сразу понравилась, какая-то доброжелательность исходила от нее. Оказалось, что Мария Сергеевна врач-педиатр.
— Ваш муж был тяжело болен? — спросила Ефросинья Викентьевна.
— Да, — грустно ответила женщина. — Рак желудка. Обнаружили слишком поздно, поэтому операция ничего не дала. Но вы, наверное, не за этим меня вызывали? Чем я могу быть полезна? Я знаю о несчастье у Пузыревых… И с Николаем Николаевичем была хорошо знакома. Очень милый человек.
— Вы носите фамилию мужа? — спросила Ефросинья Викентьевна, не отвечая на вопрос Ибрагимовой.
— Да. Мой муж по национальности киргиз.
— А кроме операции было какое-нибудь еще лечение?
— В сущности, нет. Он недолго прожил… Я писала его родственникам, и они мне прислали местное народное снадобье — настойку на каком-то корне. Но это было уже за десять дней до смерти.