— Максим Савельевич приказал вам собираться. Через пару часов у вас самолет.
— Самолет куда?
— Вы улетаете сегодня в Прагу.
Я кивнула и пропустила служанку с двумя дорожными чемоданами. Она принялась складывать мои вещи, перебирая гардероб и не интересуясь мои мнением. Я смотрела, как аккуратно в стопочку складываются мои платья, чулки, нижнее белье, украшения.
— А джинсы, майки?
— Максим Савельевич велел только платья, юбки. Никаких брюк, джинсов и костюмов. Мне перечислили, что именно сложить. Не волнуйтесь.
Даже так? Перечислил, что сложить? Он что, знает из чего состоит моя гардеробная? Я сама не знаю, а он знает все вплоть до цвета моих комплектов нижнего белья. Я для него как на ладони, а он для меня как за семью замками, и когда срываешь один, за ним появляется еще два. Разве наше соглашение заключало в себя отъезды куда-то, неужели я теперь во всем буду бесправной марионеткой? Это слишком. Я человек. И пора бы ему об этом напомнить.
Прошла быстрым шагом мимо девушки, которая продолжала собирать чемоданы, и направилась в кабинет своего мужа.
— Я не поеду ни в какую Прагу. И тем более, как заключенная в той робе, что ты подобрал для меня.
Выплеснула едва открыла дверь и замерла, так как он был не один. Несколько парней, которых я обычно у нас дома не видела. Они что-то тихо обсуждали, и мой муж чертил какие-то линии на бумаге. Бородатый здоровяк кивал и тыкал в бумажку толстым пальцем.
— Вот здесь будет ряд машин и здесь. Вы не приближаетесь и займете позиции за деревьями, чтоб эти суки вас не видели. Выжидать будете с ночи. Если я не поднял руку, то вы не дергаетесь… Все свободны.
Потом медленно повернулся ко мне, зажимая зубами сигарету, чуть щурясь от дыма, кивнул бородачу на дверь, и мрачная компания удалилась. Они на меня даже не посмотрели, и я знала почему — он мог бы им за это выколоть глаза. Не знаю, но эта мысль промелькнула в мозгу и стало не по себе.
Как хорошо он выглядит, по сравнению со мной заплаканной, с припухшими глазами, взъерошенными волосами и в домашнем платье. Максим чисто выбрит, никакой щетины. И я бы никогда не подумала, что ему настолько идет эта гладкость. Его волосы блестят и зачесаны назад, на нем светло-голубая рубашка. Из-за этого цвета его глаза кажутся не темно-синими, а льдисто-голубыми. Рукава рубашки закатаны, и я судорожно сглотнула, когда посмотрела на его руки. Такие сильные, жилистые, широкие запястья с большим циферблатом часов, и у меня что-то затрепетало внутри от взгляда на них. В кабинете витает запах его парфюма и сигарет. Его красота сейчас кажется вкрадчиво опасной, как у ленивого зверя, греющегося на солнце. Но я почему-то не доверяю этому обманчиво спокойному виду. Мне кажется, зверь в полной боевой готовности кинуться на жертву и растерзать.