— Вы защищаете звание Целителя? — в надежде спросила она, понимая, что в столь ранний час сюда вряд ли кто-нибудь заглянет.
— Моя стихия Огонь, — не понимая ее намека проговорил он, — могу заглушить боль или забрать часть себе, но никак не исцелить. А у вас что-то болит?
Алесана молчаливо прошла мимо и направилась к выходу. Компрометировать себя, находясь наедине с ним практически не одетой она не собиралась.
— Благодарю за мантию, Ренар. Мне необходимо попасть домой.
Она не слышала шагов за спиной, но почувствовала движение. Твердые руки легли на ее плечи и остановили. Сердце пропустило удар, а по телу прошлась волна страха. Он не прижимал ее к себе, но стоял слишком близко. Настолько, что при первом же вдохе она ощутила его запах. Запах горячего летнего воздуха, наполненного сотнями едва различимых ароматов, сходящихся в один ни с чем не сравнимый. Алесана собралась было применить магию, но тут щеки коснулось дыхание и Ренар очень тихо произнес:
— Нам нужно поговорить.
— Это не может подождать полчаса? — почти шепотом, будто принимая правила игры.
— Нет.
Алесана и не ожидала другого ответа. Прикрыла глаза, принимая решение. Да, она его совсем не знала, но с ним был знаком Сандор. Ее искренний, жизнерадостный, безумно любимый брат, которого она послушалась бы не задумываясь, чью сторону приняла в любой ситуации. Если Ренар дружил с Сандором, он не мог причинить ей ничего плохого. После этих мыслей напряжение в теле сошло на нет.
— Хорошо.
Хватка ослабла, мужские руки погладили вверх-вниз по плечам и опустились. Прежде чем обернуться, Алесана прошла немного вперед, дабы не оказаться с ним лицом к лицу так близко. Но это не уберегло от выражения его глаз, бросившего в жар. Она еще никогда не ощущала ничего подобного под мужским взглядом, хотя смотрели на нее часто и по-разному. В горле пересохло, захотелось открыть окно и подставить лицо холодному ветру, что трепал сейчас ветви Проклятой рощи.
— О чем нам нужно поговорить?
Он моргнул, улыбнулся и колдовство синих, почти черных глаз исчезло, стало легче дышать.
— Присядь.
Она послушалась, наблюдая, как он садится на кровать напротив.
— Когда ты сказала о смерти Сандора, я был шокирован. Мы учились с ним несколько лет вместе, и я часто слышал о его красавице сестренке, нежной белой голубке, как он тебя называл.
Сердце забилось чаще, нагнетая грусть. Да, Сандор называл ее так. Она помнила, как сейчас интонацию голоса и нежный взгляд.
— Ты была самым дорогим в его жизни. Действительно, самым дорогим. Ни многочисленные девушки, ни его достижения в артефакторике, все то, чего он успел добиться умом и талантом даже близко не стояло рядом с его маленькой голубкой.