и погнаша Татарове в следъ его, и постигоша и у города Переяславля;
[ничто не указывает на разрыв текста в этом месте, но, скорее всего, здесь пропущен рассказ о битве с монголами у Переяславля, так как далее сообщается о результатах этого сражения]
Богъ же сохрани и и молитва его отца;
Татарове же россунушася по зелии, и княгыню Ярославлю [скорее всего, жену Ярослава Ярославича] яша, и дети изъимаша, и воеводу Жидослава ту убиша, и княгыню убиша, и дети Ярославли в полонъ послаша, и люди бещисла поведоша до конь и скота, и много зла створше, отидоша.
Того же лета пустиша Татарове Олга князя Рязаньского в свою землю.
Того же лета приде Олександръ князь великыи ис Татаръ в градъ Володимере и усретоша и со кресты у Золотых воротъ митрополитъ и вси игумени, и гражане, и посадиша и на столе отца его Ярослава, тисящю предержащю Роману Михаиловичю, и весь рядъ, и бысь радость велика в граде Володимери и всеи земли Суждальской.
В то же лето преставися христолюбивыи князь Святославъ Всеволодичь»[124].
Еще Дж. Феннел в специальной статье в 1973 г. отмечал несогласованность изложения Лаврентьевской (Суздальской) летописи: сразу говорится о завершающей стадии событий — Андрей бежал «в неведомую землю» (летописец даже не знает, что этой землей была Швеция), а потом сообщает о последствиях сражения под Переяславлем (опуская сам факт сражения) и о разорении монголами Суздальской земли[125]. Подробно перечислены погибшие и описаны беды монгольского погрома; при этом вскользь упомянута супруга Ярослава Ярославича, захваченная и погибшая почему-то под Переяславлем, его дети и воевода «Жидослав», имя которого очень напоминает Жирослава Михайловича, которому Юрий Всеволодович поручил воеводство накануне битвы на Сити[126]. Очевидно, что летописец пропустил и заметно отредактировал сюжет с монгольским нападением и битвой у Переяславля — даже глава интервентов Неврюй не назван по имени. С редакторской работой связана и нравоучительная фраза о том, что Андрей решил «бегати, нежели цесаремъ служити» — явный полемический отсыл к политике «замирения Орды», которую проводил Александр Ярославич[127].
Совершенно иную, связанную и цельную картину событий — «Повесть о Неврюевой рати» — рисуют Воскресенская, Софийская первая и некоторые другие поздние летописи:
«Того же лета прииде Неврюй, и Котья, и Олабуха храбрый на землю Суздалскую, со многыми вои, на великого князя Андрея Ярославича. Бысть же въ канунъ Боришу дни, безбожьнии Татарове подъ Володимеремь бродишася Клязму, и поидоша ко граду къ Переяславлю тлящееся; наутрии же, на Боришь день