– Но это может быть какая угодно записка, – кивнул Дилан.
– Именно. Я думаю, девчонка что-то знает, но боится раскрыть свой истинный источник информации. Если бы Анна Вест не умерла за несколько дней до Королевского Суда, я бы подозревала ее в соучастии. А так… тут что-то другое.
– Согласен. Давить на нее у нас нет оснований, но надо как-то к ней присмотреться.
– Это я беру на себя. – Поймав его вопросительный взгляд, Хильда пояснила: – По странному стечению обстоятельств, она младшая сестра моей подруги, Марты Бренон.
– Не знаю такой, – слегка удивился Дилан.
Хильда смутилась.
– Мы сдружились уже после… – она неопределенно махнула рукой, не договорив.
Дилан снова молча кивнул, давая понять, что уточнений не требуется. После того, как они расстались четыре года назад. Желание еще раз спросить, почему это произошло, он задавил в зародыше. Четыре года назад он спрашивал много раз, но так и не получил конкретного ответа. И не смог найти его сам, невзирая на свое следовательское прошлое.
– Парень этот мне кажется знакомым, – сказал он, приглядываясь к Братту, просто чтобы сменить тему. – Вот только понятия не имею, откуда могу его знать.
– Хочешь поговорить с ними? – предложила Хильда.
– Нет, – после небольшой паузы решил Дилан, – занимайся расследованием сама, но держи меня в курсе.
Хильда едва слышно выдохнула. Дилан знал, как для нее важно его доверие. Его как главы Легиона. Но он с первого дня знакомства решил, что Хильда будет хорошим легионером. И с тех пор, несмотря ни на что, его мнение не поменялось.
Профессор Братт сам предложил Лане вернуться в Аларию через портал легионеров, а не ехать на магоцикле с ним. Она была благодарна ему за это: после нескольких часов, проведенных на холме с монументом, в нескольких шагах от мертвого тела пропавшей девушки, которое почему-то очень долго не убирали, она не чувствовала в себе сил для еще одной поездки на магоцикле.
Все обернулось совсем не так, как она рассчитывала. Только оказавшись снова в своей комнате, Лана в полной мере осознала, что очень надеялась найти потеряшку живой. Вернуть домой и, может быть, даже в академию. Чтобы их оставили на курсе обеих, потому что у одной оказалась бы какая-нибудь очень уважительная причина для пропусков, а Лану никто не посмел бы выгнать после всего.
Но все обернулось не так.
Лана без сил плюхнулась на кровать. Перед глазами все еще стояла страшная картина: темный камень монумента, а на нем – безжизненное тело с распахнутыми черными глазами. Наверное, этот образ будет преследовать ее теперь вечно.