— Угу.
— Я зайду через час?
— Угу.
— Ладно, соня, до встречи.
Положил трубку, а воображение рисовало сонную подругу в постели с разметавшимися по подушке упругими прядями, которые хотелось намотать на палец. Опять эти немустные фантазии! Надо в душ, и желательно похолоднее!
Через час он уже звонил в дверь. Через пару минут она открылась и на пороге стояла Аня в милой коротенькой пижамке с Микки Маусом, растрепанная и жутко сонная. Видимо, она только из постели. Арсений вздохнул, чувствуя, как ему не хватает воздуха и сердце ускорило свой ритм.
— Проходи. — Аня никак не могла скинуть с себя остатки сна и поэтому решила сварить кофе. Она пошла на кухню, Арсений шел сзади и видел перед собой только стройные ноги с тонкими лодыжками и маленькую упругую попку. Ему казалось, что нет ничего красивее этого зрелища. Когда Аня повернулась к нему, он еле успел перевести взгляд выше, но, кажется, она ничего не заметила.
Что с ним творится, что он ведет себя, как подросток? Эта девочка ему как сестра, а он в последнее время хочет ее до одури. Это совсем не весна, это у него крыша едет. Чувствуя себя извращенцем, Арсений отвел взгляд от стройных ног в коротеньких шортиках.
— Как дела? Куда пропала? — решил немного разрядить обстановку разговором.
— Нормально. Сейчас доделываю проект, времени совсем нет. А у тебя? — Аня повернулась к шкафу и потянулась, привстав на носочки, чтобы достать кружки с высокой полки. Арсений сглотнул и не мог ничего сказать — ему открывался прекрасный вид, от которого в теле вспыхнуло желание. Не зная, куда деть глаза и не в силах отвести их в сторону, с огромным усилием отвернулся, и теперь парень, сидел, как пришибленный.
— Арсений! Ауу! Ты чего спишь? Я тебя спросила, как дела? — Он повернулся. Аня стояла очень близко от него, немного наклонившись к нему, и он мог рассмотреть каждую черточку на таком милом и родном лице. В свете ярких солнечных лучей, щедро льющих из окна, кожа девушки казалась очень тонкой и прозрачной. Такая белая, в россыпи малюсеньких едва заметных веснушек, с голубыми прожилками вен, по которым вдруг захотелось провести пальцами, пересчитать все веснушки. Поцеловать каждую. А потом еще раз. И еще. Взять мягкие пряди, отливающие золотом, провести сквозь пальцы, намотать на руку. Ему захотелось этого так сильно, что даже дрогнули пальцы в нетерпении. Он перевел взгляд на ее глаза, в которых застыл вопрос. Она что-то спрашивала. Ах да, как у него дела? Паршиво. Он сходит с ума. Тряхнул головой, отгоняя наваждение, и сглотнул ком в горле.