Еще разочек вдохнуть родной запах, позволить себе эти объятия, прижаться посильнее. Главное, не разреветься сейчас перед ним. Думала, что ночью выплакала все, а оказалось, что глаза снова наполняются предательской влагой.
— Я не злюсь и не обижаюсь. Мне нужно домой. И если твое предложение меня отвезти в силе, то поехали, нет — возьму такси.
— Поехали, раз так нужно. Только дай мне десять минут привести себя в порядок.
Он ушел собираться и все думал, что что-то не так. Какое-то внутреннее чувство не давало покоя.
В машине она смотрела в окно и отвечала односложно, если он к ней обращался. Смазано как-то попрощалась и быстро убежала домой, как только машина остановилась у подъезда. Аня пролежала весь день, уткнувшись в потолок застывшим взглядом, совсем не ощущая слез на своем лице. Она пообещала себе, что больше не будет плакать из-за Арсения. Да и вообще, не из-за одного парня.
Арсений так и не понял, что же случилось. Почему они с Аней вдруг так отдалились? Они и раньше бывало, ссорились, но в этот раз все было по-другому, как-то иначе. С того самого дня Аня больше не приходит, ссылаясь на страшную занятость по учебе. И это длится уже почти два месяца. Два долгих месяца, когда они и не общаются толком. Два месяца холодных, пустых и коротких телефонных разговоров, после которых у него ощущение, что он навязывается. Два месяца постоянных мыслей о милой рыжей девчонке, по которой он дико, просто до ужаса скучает.
За это время он понял одну простую вещь — он любит Аню. Вот так просто. Любит. Не как подругу или сестру, а как девушку. Прекрасную, добрую, нежную, талантливую и чертовски сексуальную девушку. И он не помнит, когда это случилось. Может, совсем недавно, когда как всегда ждал ее Может, даже еще в детстве, когда она была совсем малышкой, просто он не понимал этих чувств. А потом привык, научился жить с ними. На самом деле совсем не важно, когда он ее полюбил, важно, что она, кажется, совсем не хочет его любви. Он ей стал совсем не нужен. Случилось страшное — они вдруг стали чужими. И все эти годы их знакомства по какой-то нелепой причине вдруг перестали что-то значить для нее.
Один, два, три…
Он считает гудки в ожидании ответа.
Четыре, пять, шесть…
Она ведь часто забывает телефон, а потом долго ищет. Рассеянная, как персонаж детского стихотворения.
Десять, одиннадцать, двенадцать…
Все еще терпеливо ждет ответа. И наверное, лучше поехать к ней домой, но в последний раз ее там не оказалось — то практика, то свидание.
Семнадцать, восемнадцать…
И долгожданное звонкое «привет!» на секунду вышибает воздух из легких. Он так рад ее слышать. Так скучал по этому нежному голосу. По ней.