– Только тебе придется принести пару стульев, – рассмеялась Полли.
– Заметано.
– Папа, Джордж на елке! – крикнула Саммер, и все бросились к дереву, где среди рождественских гирлянд восседал Джордж.
Когда его вытащили из паутины проводов и усадили на пол, я подошел к нему.
– Я тебе что сказал? – отчитал я его.
– Ты сказал, чтобы я не лез на елку, пока ее не увидит Гарольд. Ну, он же увидел.
На это я ничего не мог возразить.
Как мы перенеслись в канун Рождества – ума не приложу, но он уже постучался в дверь. Это все проделки декабря. В суете предпраздничных приготовлений, рождественского спектакля и забот, связанных с Алексеем, а потом и с Гарольдом, этот декабрь стал одним из самых суматошных для моих семей и особенно для меня. Дни летели так стремительно, что я толком не успевал ни веселиться, ни грустить, чего одинаково хотел и в чем нуждался. Тем не менее я постарался забыть на время о переживаниях и насладиться праздником.
Сочельник был особенным днем для всех моих семей. Даже Томаш взял выходной и закрыл свои рестораны на Рождество и День подарков[5], сказав, что для него и сотрудников важно провести время с семьей. Единственная проблема заключалась в том, что мои семьи не собирались вместе в канун Рождества, поэтому мне предстояло ходить по домам, если я хотел увидеть всех. Клэр и Джонатан были заняты последними приготовлениями к великому событию. Клэр суетилась с блюдами, которые успела приготовить заранее, а Джонатану пришлось следить за тем, чтобы двое очень активных детей и один очень активный котенок развлекались, но не буйствовали, и это требовало от него немалого мужества. Я пытался помочь ему, правда, безуспешно. В конце концов он сдался и повел их в парк, чтобы они выплеснули избыток энергии, и позвал с собой Мэтта, который пришел с Генри и Мартой. Полли судорожно носилась по магазинам, как обычно совершая покупки в последний момент. Она всегда этим отличалась, не в пример дотошной и организованной Клэр. Я лишь надеялся, что она не забудет купить побольше сливок для пудинга, потому что с нетерпением ждал именно этого угощения.
Я твердо решил отвлечься от грустных мыслей о Тигрице хотя бы на этот день. Если Джордж смог это сделать, то и у меня получится. Я по-прежнему тосковал по ней, она была единственной кошкой, которую мне хотелось бы навестить сегодня, но увы… Однако Рождество – время для веселья, и я собирался оторваться на полную катушку.
Время после возвращения Гарольда и вечеринки в его доме я бы назвал горьковато-сладким. Гарольд и Маркус стали неотъемлемой частью нашей семьи. Они так удачно вписались, как будто всегда были с нами. Маркус, веселый и добрый парень, переживший болезненный развод, казался мне идеальной парой для Сильвии. Если бы она, конечно, не была такой психованной. Конечно, мне следовало бы прекратить попытки сватовства, потому что забот и без того хватало. Но я ничего не мог с собой поделать: меня не отпускала надежда вернуть соседок в нашу большую семью, хотя до сих пор мои односторонние беседы с Тигрицей так и не зажгли искру вдохновения.