– Ага, как же, отпустят вас, – подал голос мужик, – наивные.
– Разбойник он, – шепнул парнишка Калину на ухо. – Повесить его хотели, вот он и не верит, что вместо виселицы ему лучшую участь предложили.
Блондина со сломанным теперь носом осудили на смерть за убийство жены, говорил, что гуляла. А «грека», как про себя Калин прозвал Левона – за воровство нескольких мар у одного высокородного вельможи.
– Бандит, ревнивец и конокрад – хороша компания, – иронично подметил Мирон.
– А тебя за что? – спросил он Калина после своего рассказа.
– Имперцев прирезал двоих.
Грек с белобрысым затравленно косились в сторону говоривших, неслышно перешептываясь. Мужик более внимательно посмотрел на Калина и, что-то для себя решив, качнул головой, отвернулся.
– Всем сидеть на своих местах! – рявкнул незнакомый голос из коридора, и, щелкнув замком, дверь в комнатку отворилась.
Запущенные по полу плошки с едой остановились у ног Калина.
– О, жратва прибыла! – обрадовался мальчишка.
Дверь гулко захлопнулась. Мужик поднялся, придерживая поясницу и чуть прихрамывая, подошел, забрал одну из плошек. Поднялся и Грек, но, поймав на себе тяжелый взгляд Калина, в нерешительности замер на месте. Объявив «брезгливым», что у них сегодня разгрузочный день, Калин подтянул к себе их плошки.
– Круто ты с ними, – усмехнулся Мирон, макая ломоть хлеба в похлебку, в которой виднелись маленькие кусочки мяса. – Не слишком ли?
– До завтра не помрут, а я голодный сильно. Забыл, когда в последний раз нормально ел.
* * *
На рассвете всех выгнали на плац. Построили в неровный ряд. Трое имперцев, заложив за спины руки, стояли чуть в стороне, наблюдали. Один, чином пониже, пройдя вдоль строя, скептично осмотрел пополнение и скривился, взглядом остановившись на Калине. Резко окликнув одного из бойцов – Калин заметил, что всем имперцам, не считая старших по званию, было не больше двадцати – командир приказал подбежавшему привести в порядок это… – обозвал он чумазого крайне неприличным словом – и вернуть в строй. Имперец хотел дать пинка мальчишке, но, покосившись на его штаны, передумал, просто указал, куда идти. Колодец располагался недалеко, под навесом. Приказав раздеться догола, Калину дали брусок мыла и, окатив ледяной водой – благо лето на дворе – сказали поторапливаться. Буквально через несколько минут он вновь стоял в ряду, прикрывая руками срамное место. Но зато чистый.
– А этот неплох, – указал на Калина скруткой хлыста один из тройки наблюдающих. – Заметил, тело какое?
Тот, к кому обращались, согласно качнул головой.