Калин сидел на загаженном не пойми чем полу, поджав ноги, и упорно молчал. Не получив желаемых ответов, Тром хищно оскалился и сунул наконечник копья в огонь.
– Ща, – кивал он, глядя на сжавшегося подростка, – ща я тебе язык развяжу, ублюдок мелкий.
С видом счастливого маньяка Тром подошел к узнику.
– Ну, что, мясо, поиграем?
Калин стиснул зубы, понимая, что сейчас будет, но глаз от изувеченного лица не отвел.
Тром довольно ощерился и сунул копье в клеть. Дикий вопль боли и отборного мата вырвался из уст мальчишки, когда терпеть сил уже не осталось. Он буквально взвыл, желая вцепиться зубами в горло этого гада, но решетки не давали такой возможности. Сжимая кулаки до побелевших костяшек, Калин, буравя яростным взглядом Трома, зарычал натурально как дикий зверь, оскалил зубы.
– Выпусти меня! Выпусти, и сразимся на равных, – прохрипел мальчик, глядя прямо в глаза Трома, – или ты боишься меня?
Кривая ухмылка мелькнула на лице садиста, но вместо ответа он вновь сунул наконечник в огонь. Дальнейшие события происходили как в бреду. Спасибо Боргу, научил отключать сознание как раз на случай подобных «мероприятий». Прижигали, кололи, резали, допрашивали, но все сквозь прутья клетки, не осмеливаясь подходить слишком близко. Нож уже давно перестал отвечать на угрозу, он просто намертво приклеился к ладони, впитывая в себя попавшую на лезвие кровь Калина, и копил энергию по крохам.
– Ты зря героя из себя корчишь, мальчик, – с презрением выплевывал слова Тром. – Я допрашивать тебя еще не начинал. Это я так, развлекаюсь пока. Ответь на мои вопросы сейчас, и обещаю, я убью тебя лично, быстро и без боли. Умереть от моей руки – это честь, а без боли – великий дар милости, – оскалив заостренные, как у пираньи, зубы, Тром утробно заржал. – Я одарю тебя своей милостью, даю слово.
– Добрый ты, – сплюнув вязкую кровавую слюну, с сарказмом подметил мальчик. – Иди в…
Новая вспышка боли заставила дернуться, и стон сорвался с губ истерзанного мальчишки. Зеваки, собравшиеся вокруг клетки, тихо передавая из уст в уста короткую фразу, спешно начали ретироваться. В образовавшемся пространстве Калин увидел мерно вышагивающего четырехрукого громилу с посохом, увенчанным вместо набалдашника человеческой засушенной головой. На груди его болталась цепь с двуглавым орлом на ней, а на плечах железные нашлепки со звездами, отдаленно схожие с погонами.
Рассмотрев внимательней вождя, а в том, что это был именно вождь, сомнений у мальчика почему-то не возникло, Калин понял, что этот меченый не такой уж и огромный, как показался изначально. Просто его шипастый ворот, значительно возвышающийся над головой, и массивные одеяния давали столь обманчивый вид. Крупной была голова с почти квадратной челюстью и большой мясистый нос. Глаза на его фоне терялись и казались поросячьими, маленькими, глубоко посаженными под нависающими надбровными дугами и широченным лбом. Рядом с вождем важно вышагивал второй пленитель Калина.