Калин заглянул внутрь. Темная жидкость слегка переливалась перламутром.
– Это точно кровь? – с подозрением взглянув более пристально, прищурил он глаз и даже принюхался. – И что мне делать с ней?
– В святилище сходишь потом и дар предку, чей знак на тебе, преподнесешь. Иди к родичу своему, он все расскажет, как делать надо.
Калин направился к Хузару, а шаман – к вождю. Они беседовали довольно долго, но очень тихо, и мальчик, ничего не расслышал из того разговора. Понятно же, что речь о нем, и от этого желание знать давило душу. Неизвестность нервировала. Пугала. Злила.
Пока Калин напрягал уши, пытаясь разобрать, о чем говорит вождь с «Длинным», Хузар рассказывал про то, как с достойных воинов снимают кожу, выделывают ее и хранят в святилище. Там же хранятся и их черепа, которые впоследствии используют при различных ритуалах, а по узорам читают о жизни Великих. Каждый житель Ковчега мечтает попасть после смерти в святилище, но удается это мало кому. Все это Калин слушал так, в пол-уха, больше переживая не о далеком будущем и своей изукрашенной шкуре, приколоченной к стене, а о дне сегодняшнем и о планах вождя на его счет. Тарна, судя по ее виду, тоже была вся во внимании, но ей, в отличие от Калина, беседа та была вполне слышна.
– Черт, – зло буркнул паренек, окончательно расстроившись из-за неведения.
Хузар вопросительно на него уставился и, видя, что мальчишка пялится в сторону правителя и совершенно его не слышит, треснул того по уху.
– Ай! – вскрикнул Калин от неожиданности. – Сдурел?!
Беседующие у трона, замолчав, обратили свое внимание на тихую потасовку. Хузар, заметив взгляд вождя, вытянулся в струнку, но тут же расслабился, получив одобрительный кивок.
– Что ты понял из услышанного? – спросил Хузар, угрожающе повиснув над мальчиком.
– Что такими темпами через год на мне места живого не останется, – хмыкнул Калин в ответ. – Весь засинюсь к чертовой матери, а когда ласты склею, меня выпотрошат и шкурку мою приколотят к стенке для поучительного обозрения будущих поколений.
Лицо вождя исказила гримаса непонимания, а затем гнева.
– Повтори то, что ты сейчас сказал, только понятными словами, – шепнул Калину рядом стоявший Хузар.
Калин усмехнулся, но постарался пояснить более доступными для их понимания словами. Нервное напряжение, давившее мальчика столь длительное время, начало искать выход. Калин откровенно нарывался на неприятности. Он устал бояться. Устал от неизвестности и хотел действий. Пусть происходит хоть что-то. Пусть на него злятся.
«Да лучше пускай убьют, чем эта чертова свадьба!» – вопил истеричный голос в душе.