Шесть секунд
Он уже отчетливо ощущает, как земля дрожит у него под ногами – это смерть пришла, чтобы увести его за собой.
Дракон, только что перелетевший через высокую стену, продолжает взмывать все выше и выше, чтобы лучше разглядеть, что происходит внизу.
И вдруг видит его: стоящую под дождем неподвижную фигуру, которую вот-вот сотрет с лица земли приближающийся поезд.
Дракон понимает, что ему не успеть вовремя, и все же распахивает свои огромные крылья и устремляется вперед так быстро, как только может, и кричит, и извергает пламя ярости и страха…
Он знает, что жизнь этого мальчика заберет с собой вовсе не поезд и что даже ММ в этом не виноват. Нет, с его жизнью давно покончили те, кто смотрел, но предпочитал не видеть, кто порой даже не хотел замечать. Он знает, что никто в этом мире не может стать невидимкой, если в этом ему не помогают остальные.
И хотя дракон знает, что ему не успеть, он продолжает лететь все быстрее и быстрее.
Пять секунд
Разум понимает, что остался последний шанс.
У него есть только пять секунд, чтобы вернуть те воспоминания, которые уже не подведут.
Четыре секунды
И разуму приходит одна идея; ну ладно, две. Во-первых, застывшее тело надо обмануть, подсунуть правдоподобную ложь про все эти суперспособности, что он сам себе придумал. Ложь, которая даст ему малюсенькую надежду.
А потом сразу наполнить его сердце любовью, но любовью совершенно иного рода, той, которая никогда не заканчивается.
И все начинается со лжи…
Я точно не помню, о чем думал в тот момент, просто знаю, что стоял под дождем и не двигался, наблюдая, как черное пятно становится все больше и больше.
И еще помню невыносимое гудение поезда, шум, буквально разрывающий мою голову. Тот самый шум, который не дает мне спать по ночам.
И вдруг, сам не знаю почему, мне в голову пришла одна идея, одна смутная надежда… А что, если машинист поезда видел меня из-за дождя? Ведь так могло быть, это все объясняет. Я по-прежнему оставался невидимкой, но под дождем мой силуэт намок, и именно его стало видно из окна поезда, поэтому машинист дал гудок. Точно! Вот оно! Машинист видел только какие-то очертания под дождем, а не меня самого.
Эта мысль меня немного приободрила, хотя я продолжал чувствовать себя безмерно усталым… усталым от всего: от людей, которые меня не видели, от изоляции, в которой постоянно находился; от того, что Кири больше не обращала на меня внимания; от того, что каждый раз надо было бежать, от того, что каждый день надо проживать вот так…
Три секунды
Я тоже,
я тоже тебя очень люблю,